Белала вздохнула с облегчением – значит, дела можно отложить. Письма не убегут, она успеет их написать, успеет разослать дурные вести.

Тиана была, как всегда, свежа и очаровательна. При виде усталой Белы ее лицо слегка омрачилось.

– Я слышала новости, – сказала она. – Это ужасно. Я не понимаю, как такое вообще возможно с человеком, рожденным в другой стране!

– Это не проклятие Князя Мертвецов, – заученно пояснила Бела. – Это другая какая-то болезнь.

Графиня поторопилась сменить тему:

– Вчера был отличный вечер, не правда ли?

– Ее нашли. Вчерашнюю жертву. На полу в храме.

– Я понимаю, у тебя плохое настроение. Бела, тебе нужно непременно отвлечься! Что же до жертвы… ну нашли, и что? В нижние залы никто проникнуть не сможет, они скрыты заклинанием. И наверняка будут искать совсем в другом месте. А может, и не будут… князю сейчас не до того. Он не знает, с кем вступить в союз. То ли с Моравией, то ли с Трансильванией. А между этими странами как раз назревает война.

– Да, знаю. Тиа, давай я прикажу принести фрукты и вино…

– О нет! Я всего на минутку. Принести соболезнования и узнать, как ты себя чувствуешь. Все-таки вчера была очень яркая ночь! Знаешь, я тут подумала… не оставаться же тебе жить одной в этом доме. Напиши прошение княгине. Если она возьмет тебя в свиту, мы сможем чаще видеться.

– Конечно.

– По-моему, это отличная идея. Ах да! Глава общины тоже соболезнует и просит узнать, имеете ли вы полномочия замещать посла на время его болезни?

– Нет, переговоры за него вести я не смогу. Но могу донести до двора Сибу все, что вы желали бы сообщить.

Графиня надула губки:

– Жаль! Твой отец так и не дал нам окончательного ответа. А поддержка Трансильвании нам бы очень помогла. В таком случае, может быть, подскажешь, когда ждать нового посла?

Белала посчитала в уме сроки. Получалось, не менее чем через месяц. Так она и ответила.

Графиня, рассыпаясь в любезностях, распрощалась, оставив Белу рассуждать над тем, что же было истинной целью ее визита. Все-таки прав отец. Она слишком доверчива, чтобы заменить его в работе.

Не успела Белала отобедать, как ей пришлось встречать новых гостей.

На этот раз ее своим визитом почтил кавалер Зергин, знатный дворянин и землевладелец из Тольны.

Белала вспомнила предыдущую ночь и очень уверенные теплые объятия кавалера. Воспоминание отчего-то ее не обрадовало. Больше насторожило.

Зергин Шандор, – вспомнила она слышанное от отца, – сын богатого землевладельца из Тольны, в общине Заточенных состоит с момента приезда в Агер. Не женат, воинскую службу не нес, в отличие от старшего брата Зергина Арпада, который и сейчас числится лойтнантом[4]в Южном гусарском полку.

Южный гусарский, по мнению Белферана, – наиболее серьезная из боевых единиц Паннонии. Южан отличают по пехотной шапке-шако и плащу, отороченному мехом лисицы. Их и называют «лисами» из-за плащей. Хотя они сами предпочитают считать, что из-за хитрости и ловкости, присущей их командирам.

Белферан так серьезно изучил сведения об этом молодом человеке, потому что заметил, что тот оказывает его дочери слишком пристальное внимание. И, разумеется, тем же вечером поделился ими с Белалой. Она еще удивилась – зачем?

А вот теперь пригодилось. Да хотя бы для того, чтобы, переключившись на них, немного отдалиться от воспоминаний о жертвоприношении и тех чувствах, которые в ней всколыхнулись во время обряда.

– Госпожа Вораш! Спешу принести вам свои соболезнования и рад застать вас в добром здравии, – с мягкой улыбкой сказал Зергин. Голос, которым это было произнесено, отличался мягкостью и уверенностью и этим дисгармонировал с официальной холодностью фразы.

– Да, здравствуйте, сударь. Рада вас видеть. Проходите в дом…

Бела хотела бы, чтобы он немедленно ушел. Но выпроваживать гостя было бы крайне невежливо с ее стороны. К тому же отец не одобрил бы такое решение. Истинный дипломат сначала должен выяснить, зачем к нему пришли. Как бы он сам себя в этот момент ни чувствовал и что бы ни думал о явившемся.

Белала распорядилась о фруктах и вине, от которого гость, в отличие от графини Тиа, не отказался.

Он неторопливо потягивал вино и наблюдал за Белой внимательно и с ожиданием. Как будто надеялся услышать от нее какой-то вопрос, а она не догадалась, какой именно.

Наконец он отставил бокал и спросил:

– Госпожа Вораш, не сочтите мои слова невежливыми, но почему со своей бедой вы не обратились к нам? Случаи, подобные тому, что произошел с вашим отцом, нам известны. Есть горный храм, в котором с удовольствием и уважением принимают «стертых». Это ведь не случайность. Во время обряда задействованы такие силы! Такие мощные потоки энергий! Жрецы храма считают, что этим знаменуется скорое освобождение Заточенных богов. И как только они освободятся, освободятся и «стертые»…

– «Стертые»? Знакомое название.

– Так здесь называли тех, кто пострадал от проклятия Князя Мертвецов. Но мы считаем, что старое название подходит и для этого случая.

Бела подумала, что не подходит. Она видела уже достаточно, чтобы понимать разницу между этими двумя болезнями. «Стертые» теряют все, что знали. Все навыки, память… Во всяком случае, именно так об этом рассказывают. А тот человек за стеной… и тот, который убил Зарину… они не то что потеряли память, саму свою личность. Нет. В них как будто вселился злобный дух земли. О нем рассказывают детям старухи, желая припугнуть, чтобы ночью не совали носа на двор.

Отца она здешней общине не отдаст. Потому что именно из таких, как он, и должны получаться идеальные жертвы. Посвященный, принятый богами. Человек, чье сознание уже покинуло земные пределы. Он, по мнению жрецов, наверное, уже более чем наполовину принадлежит богам. А сейчас времена такие, что отыскать человека, который готов был бы жизнь положить ради освобождения Заточенных, не найдешь и днем с огнем.

– Знаете, Шандор… Это очень неожиданное предложение, – осторожно сказала она. – Мы совсем недавно приехали, и я, конечно, никак не могла предположить…

– Да, я понимаю! Поэтому и пришел сегодня!..

– Дослушайте, пожалуйста. Мне кажется, ни я, ни отец ничем не успели заслужить доверие общины, и было бы неправильно везти его куда-то сейчас, когда он так плох. Поймите, я все еще не верю, что это навсегда!

Бела старалась выглядеть искренней. Только от того, насколько убедительной она будет, зависит, когда уберется Зергин из ее дома.

Кавалер чуть нахмурился: