Как мечтала этих два дня — навзрыд. До опухших губ, красных глаз и головной боли.

Ревела как по покойнику. Без причин. Просто от непривычного бабского страха. Как последняя дура, будто Паша уже исчез из моей жизни.

Никакие доводы рассудка не работали. Никакие СМС от Бояринова, его «прости» и «дела» не спасали.

Страх потерять этого мужчину стал таким сильным, что меня накрыло. Первый раз в жизни так сильно.

Ума не приложу, как бы я пережила еще и этот вечер, как играла бы перед Машей роль счастливой и довольной мамы. Но, словно почувствовав, что мне нужна помощь, к ужину в дверь позвонила Валя.

* * *

Наверное, если бы Санта-Клаусу нужна была сестра, младшая, Валя лучше всех справилась бы с этой ролью.

Стоило подруге переступить порог, как моя скромная двушка превратилась в шумное и сверкающее сказочное жилище. Сегодня Валя явилась не со своими обычными презентами, тортами и пирожными, а с искусственной елкой, гирляндами и целым пакетом чего-то шелестящего.

— Привет. Ты ограбила елочный базар?

На душе было тревожно, но на Валю не получалось смотреть без улыбки.

— Вроде того.

Она послала воздушный поцелуй Маше. Лишь после этого, кряхтя, принялась раздеваться.

— Тетя Валя, здравствуйте. А это все нам?

Моя малышка, не удержавшись, сунула свой любопытный нос в пакет и достала оттуда целую коробку с белыми шарами.

— Тебе, мое счастье, — просияла Валя. — Тебе, куколка! Я помню, что твоя мама вечно ставит елку перед самым Новым годом. Словно она, как оливье, может испортиться. А этой можно хоть круглый год наслаждаться. Вот сейчас нарядим, и будет красиво.

— Валь, тебе делать было нечего?

После того как я отдала адвокату все свои накопления, даже искусственная елка была нам не по карману. Только живая. Но когда Валя спрашивала, есть ли у меня деньги на ее покупки?

— Я нынче счастливая женщина! У меня добытчик домой вернулся! — Валя внезапно расхохоталась. — А вместе с ним столько заначек нашлось. Столько должников вдруг резко захотело деньги. Миллионершей стала!

— Рада, что у тебя все наладилось.

Пока Валя не разнесла своей елкой прихожую, я осторожно забрала это чудо китайской промышленности из ее рук и помогла снять пуховик.

— И у меня хорошо. И у тебя хорошо. Так?

Она через плечо бросила на меня внимательный взгляд. Наверное, нужно было кивнуть. Или сказать «да». Ради елки и радости на лице моей золотой девочки.

Я вроде бы и кивнула.

Но Валя мгновенно стала серьезной. Пакет и елка быстро перекочевали в гостиную, и подруга за руку потянула меня на кухню.

— Так, рассказывай, кто из вас накосячил? Ты или Паша? — с места в карьер затараторила она. — Кого бить по попе?

— Валь, все не так просто…

Я даже не знала, с чего начать. О предложении Паши переехать к нему пока не рассказывала. О последних новостях от адвоката тоже молчала. Не успела еще.

— Если женщина говорит, что все непросто, значит, виновата женщина. — Выводы Валя всегда делала со скоростью суперкомпьютера. — Если я права, моргни.

— Моргаю, — пришлось сдаться.

— Ох…

Словно ноги совсем не держали, Валя опустилась на стул рядом со мной. И бросила на пол свою трость.

— Паша теперь знает о Лене. И о Маше. Я даже подготовить его не успела. Сам встретился.

— Что? И с твоим бывшим?

Глаза подруги стали круглыми.

— Леня приходил сюда. Требовал, чтобы я подписала мировое соглашение.

— Так они нос к носу, что ли, встретились?

— Да… — Я упала на соседний стул и обхватила голову. — Леня мне угрожал. В квартиру заталкивал силой. А Паша как раз приехал… первый раз в гости.

— Час от часу не легче! Только с твоим везением такое возможно! — Валя принялась, как веером, махать себе руками. — Выжившие хоть были? Ни за что не поверю, что Бояринов смог пройти мимо этой мрази. Я бы и сама не прошла.

— Выжили оба. Но Леня не совсем. — Я закусила губу, вспоминая крики и звуки ударов, которые слышала из-за двери.

Никогда еще голос бывшего мужа не нравился мне больше, чем тогда. Сама не знала, что такая кровожадная.

— Молодец мужик! Вот ни капли в нем не сомневалась. Есть хоть какая-то справедливость в этом мире!

— Есть.

— Подожди… Но ты сказала, что Паша еще и с Машей познакомился. Только не говори, что это все было за один раз?

— Ее Света из сада привела. Мы с Пашей как раз вошли в квартиру.

Будто снова оказалась в том времени, я обхватила себя руками.

— Это, мать его, комбо! Так здоровые мужики в тридцать лет от инфарктов и помирают.

Валя повторила мой жест. Но тут же, словно очнувшись, расправила плечи и требовательно указала на чайник.

— Надо было мне не елку, а коньяк нести. — Она поцокала языком. — Не хотела бы я оказаться на месте Бояринова. Даже как-то жалко его.

— Я именно в тот день планировала все рассказать. Звонила ему. Пыталась встречу назначить. А получилось… как получилось.

Это было так себе оправдание. После рассказа Паши о своей семье, после предложения жить вместе не стоило тянуть с правдой. Да, я боялась. Думала, что могу потерять его. Растягивала последние беззаботные часы.

Но в итоге Паша оказался прав: выглядело все так, словно он был нужен мне лишь ради секса.

— Так, ладно! — Не дождавшись, когда закипит чайник, Валя доковыляла до полки с чашками. Сама достала чай, сама насыпала себе сахар и взяла ложку. — Что у тебя здесь был триллер, я поняла. Жестко, но как уж есть. А закончилось-то все чем? Лицо почему такое грустное? И нос красный, будто ты выла целый день.

— Может, просто чаю попьем?

Я с тоской посмотрела на чайник. На душе и в желудке ничего не откликнулось.

— Ты это… с соседкой своей, которая мужика в квартире прозевала, чай лучше попей. А мне, пожалуйста, все как есть выкладывай! Весь масштаб трагедии! Чтобы можно было думать, как дальше рулить.

— Валь, вряд ли ты сможешь помочь.

Дико хотелось поверить в чудо. Но свой лимит чудес я, похоже, уже израсходовала. Одно только появление Паши в моей жизни чего стоило!

— Мне пытать тебя, что ли? — Валя нахмурилась. — Или… Он ушел?

До последнего слова я еще держалась, а сейчас как плотину прорвало. Плеснула в пустую чашку горячую воду. И обняла ее, грея ледяные пальцы.

— Паша просто исчез. Мы уже сутки не можем поговорить. Я получаю только СМС, но они… Они не такие, как всегда.

— И ты решила, что он