— По-вашему, это самое плохое, что может случиться с женщиной? — обиделась Таисия Максимовна. — А если была любовь? Если он погиб? Неужели хранить верность памяти своего возлюбленного до конца жизни — это так плохо?

— Это глупо, — заметила Галя, а Киска с Милочкой переглянулись и хихикнули.

— А вот от тебя я не ожидала, — с укоризной посмотрела на Галю Таисия Максимовна.

— Женщина должна рожать, — сказала Галя. — Это ее главное предназначение.

— А ты, гляжу, уже не феминистка, Галина, — усмехнулась Антонина Дмитриевна. — С каких это пор? Такая была независимая, а как муж стал много денег зарабатывать, сразу по-другому запела.

— Зарабатывать же. Не воровать, — парировала Галя.

— Я так погляжу, ты из декрета выходить не собираешься? Почему же заявление не пишешь?

— Это мое дело.

— Какие все стали самостоятельные! — всплеснула руками заведующая. — За мужниными спинами!

— Слушайте, — спохватилась вдруг Татьяна. — Если Нина была беременна не от Юрки, то от кого же? А?

— Об этом не рассказывают даже врачам-гинекологам, — сказала Инна. — Я знаю только, что последний месяц Нина жаловалась на здоровье, которое вдруг резко ухудшилось. Ее тошнило, кружилась голова.

— Ну понятно! Она же была беременна! — заметила Татьяна.

— Да. Но с ней творилось что-то странное. Это не было похоже на обычный токсикоз. Расширенные зрачки, сухой язык, боли в шейных лимфоузлах. Решили взять анализы повторно и по их результатам принять решение. Мама моя не врач, она не очень в этом разбирается, — оправдываясь, сказала Инна. — Но что-то там было не то. Не похоже на обычный токсикоз. А последние две недели Нина в клинике не появлялась.

— Вот Юрке сюрприз! — злорадно сказала Татьяна. — Если узнает!

— Кто ж ему скажет? — спросила Галя.

— Да я скажу! Назло!

— За что ж ты его так не любишь? — усмехнулась Антонина Дмитриевна.

— Много о себе понимает. Ишь! Едет! — Татьяна глянула в окно, где «Жигули» опять поравнялись с автобусом. — Надулся как мышь на крупу! У-у-у! Зараза какая!

В это время Греков повернул голову в сторону автобуса, и Татьяна отпрянула от окна.

— Чего испугалась? — толкнула ее локтем в бок Антонина Дмитриевна.

— А ну его! А Нинка тебе изменяла! — злорадно сказала Татьяна в сторону окна.

— Так он ей тоже изменял, — заметила Галя.

— С этой, что ли? На красной машине?

— Скажешь, нет?

— Оба хороши! Он ей рога наставлял, она — ему. Вот она, богема так называемая! — с чувством сказала Татьяна. — Все под одним одеялом спят!

— Только не наша Нина, — не согласилась с ней Таисия Максимовна. — Она не такая.

— Интересно все-таки узнать, кто же отец ее ребенка? — задумчиво протянула Галя.

— Знаменитость! — пискнула Киска.

— Какой-нибудь писатель, — поддакнула Милочка.

— Или актер, — вторила ее подруга.

— Может, он ее и убил? — предположила вдруг Инна.

— А мои дети здесь ни при чем, — тут же ухватилась за эту версию Антонина Дмитриевна.

— Только они там были, на даче, — напомнила Татьяна. — И камешки украли.

— Но не убивали.

— Чего ж тогда Толька в бега пустился? А?

— Телефон! — взвизгнула вдруг Киска. — Антонина Дмитриевна! У вас телефон звонит!

— О господи! — схватилась за мобильник заведующая и, взглянув на дисплей, запылала, как факел, и отчаянно закричала в трубку: — Толя! Толя, сынок! Наконец-то!!!

Все стали напряженно прислушиваться к разговору.

Красный «ягуар»

Опять встали. Движение застопорилось. Алина Одинцова повернула голову в сторону «Жигулей» и поняла, что разговор между друзьями становится все более напряженным. Достаточно посмотреть на их лица. В этот момент Петров сказал фразу, которая ее насторожила. Алина видела, как зашевелились его губы, уловила артикуляцию, и как Греков после этих слов буквально подпрыгнул на месте. Но она может и ошибаться. Нет, фразу Петров повторил.

«Нина была беременна».

После этих слов Юрий Греков побагровел. Казалось, его сейчас хватит удар. Алина Одинцова взяла мобильный телефон и набрала номер Юрия. Звонкую трель она услышала даже в своем «ягуаре»: машины стояли вплотную. Алина видела, как Греков мечется в поисках мобильника, который лежит во внутреннем кармане его пиджака, и руки у него дрожат. Наконец нашел, на дисплее высветился номер, и Юрий с ненавистью посмотрел в ее сторону.

Алина улыбнулась. Если Греков не ответит, она откроет окно и будет кричать на все ряды плотно стоящих машин:

— Ну что?! Как тебе это?! Получил?!

Но Греков все же ответил:

— Вас слушают.

— Что так официально? — не отрывая взгляда от его лица, поинтересовалась Алина.

— Что вам надо?

— Мне надо узнать, как ты себя чувствуешь? Петров тебе сказал, что твоя жена была беременна? А тебе интересно узнать, кто отец ребенка?

— Я! Я отец! — рявкнул он.

— Ты стерильный, и Нина это доказала. Теперь понимаешь, как это больно? Ну что? Я тебе отомстила? Вернула должок? Что б ты знал: я это сделала! Я!

— Что? Ребенка ей сделала? — зло сказал Греков.

— Уговорила попробовать. Не по врачам ходить, а…

— Заткнись! — рявкнул Юрий и со злостью ткнул пальцем в кнопку на мобильнике. В эфире воцарилось молчание.

Алина успела уловить позывные радиостанции, которую слушают в «Жигулях», протянула руку к магнитоле и спустя полминуты поймала тот же канал.

— …вы можете поздравить своих близких, друзей и просто знакомых! И подарить им песню! — захлебываясь, сказал ведущий. — Звоните по телефону…

Она тут же стала нажимать на кнопки вслед цифрам, которые называл диджей, и… Такое везение выпадет только по особому случаю. Сегодня был ее день. Особый день. Алине тут же ответили:

— Да! Говорите! Вы в прямом эфире! Первый дозвонившийся к нам — это…

— Алина. Алина Одинцова.

Она видела в окно, как дернулся Юрий Греков и как удивился Петров. Друзья переглянулись и посмотрели в ее сторону.

— Здравствуйте, Алина!

— Добрый день.

— Ох, какое у вас красивое имя! Так и хочется повторять: Алина, Алина, Али… Сколько вам лет, Алина?

— Я молода и красива. Этого достаточно?

— О! Вполне! А вы где сейчас находитесь, Алина?