Вдруг впереди послышался испуганный, рассерженный визг. Маг понял, что бегущая лань вспугнула стадо пасшихся в болоте диких свиней. Еще несколько скачков — и он оказался среди них. Крепенькие, коротконогие, до смешного высокие и узкие, покрытые длинной бурой щетиной, они разбежались в стороны при его появлении. Все кроме вожака. Разъяренный кабан-секач воинственно пригнул голову и пошел навстречу испуганно попятившемуся коню. Это была добыча получше лани. Рука Мага сама похлопала коня по шее, успокаивая его, пока другая рука заносила копье.

Кабан приближался. Маг следил за каждым его движением, выбирая время и место удара. Когда зверь нацелил кривые клыки и бросился на коня, Маг привстал на стременах и обеими руками всадил ему копье под левую лопатку. Навалился всей тяжестью, чтобы острие вошло глубже, и прижал бьющегося кабана к земле. Из его горла вырвался победный крик — он знал, что удар был верен.

Издали донеслись ответные крики и послышался треск сучьев скачущих на его голос охотников. Когда они разыскали Мага в чаще, кабан уже перестал биться. Маг соскочил на землю и выдернул из туши копье, а подъехавшие охотники стали гоняться за свиньями, закалывая тех, которые не успели спрятаться в болоте.

Охота вышла на редкость удачной. Закончив бить свиней, охотники собрались вокруг Мага, с восхищением разглядывая его добычу.

— Что ты стоишь столбом? — спросил его друг. — Вырезай сердце и вынимай клык.

Маг заглянул в его мысли и узнал, что кабан считается трудной добычей и обходиться с ним нужно не так, как с другими свиньями. Этого его тело не знало — оно помнило только низшие инстинкты, а прочие сведения покинули его вместе с прежним хозяином.

— Он стукнулся головой, — насмешливо сказал другой, которого Маг уже определил как своего недоброжелателя.

Ноздри Мага вздрогнули от вони, и он с подозрением глянул на лежавшего перед ним зверя, но скверный запах распространялся не от убитого кабана. От охотничьего азарта чувства Мага перепутались, и он не сразу понял, что его высшее обоняние уловило идущий от этого человека запах зависти.

Маг вынул висевший на поясе охотничий нож и принялся за дело. Под взглядами столпившихся вокруг охотников он вскрыл зверю грудь и вынул пронзенное копьем сердце, затем выковырял из челюсти кабана правый клык, выросший чуть длиннее левого. Этот клык следовало просверлить и повесить на шнурке у себя на шее. Там уже висели несколько звериных зубов — несмотря на молодость, прежний обладатель этого тела был выдающимся охотником.

Остальные туши поделили между охотниками, но кабан был почетной, единоличной добычей Мага. Убитых животных взвалили на лошадей и привязали ремнями позади седел. Возвращались довольные удачной охотой — добыли много свиней, и теперь дома будет мясо, щетина, прочная кожа и вкусные окорока. Маг искренне разделял общее радостное возбуждение — в чужом теле он чувствовал и воспринимал события несколько иначе, чем в самодельном.

Когда впереди показались строения, он вдруг понял, что не знает, как вести себя дальше, и в растерянности придержал коня.

— Ты чего? — К нему подъехал молодой парень, почти мальчишка, и озабоченно взглянул на шишку у него на голове. Маг поймал его взгляд.

— Голова разболелась, — подтвердил он, заглядывая в мысли парня. Тот, оказывается, был его младшим братом, но до сих пор держался в стороне из почтения к старшему. — Езжай вперед, я за тобой.

Парень поехал первым. Маг последовал за ним, украдкой изучая содержимое его памяти. Он узнал, что помимо родителей у него были трое братьев и две сестры. Трое старших — двое братьев и сестра — давно жили своими семьями, а сам он жил в родительском доме с младшими братом и сестрой.

— Ты как? — Друг догнал его и кивнул на его голову.

— Ничего, — уклончиво ответил Маг.

— Вечером пойдем на лужайку за селом? Попляшем с девками?

Маг пока был не готов к такому количеству общения. Нужно было еще разобраться, как вести себя среди родни.

— Голова что-то побаливает, — сказал он.

— Тогда — до завтра. — Друг хлопнул его по плечу на прощанье и свернул в сторону, к своему дому.

Их ждали. Когда они остановились у ворот, те распахнулись, и навстречу им выбежала девушка. Маг спешился, и она с радостным криком кинулась ему на шею, называя чужим, незнакомым именем.

— Сестренка, — ласково произнес он, растроганный ее радостью.

— Ой, что это? — Она протянула руку к ране на его голове, не решаясь прикоснуться. На ее круглых голубых глазах появились слезинки.

— Ничего, пустяки, — успокоил ее Маг.

— Ну, разнюнилась, — пренебрежительно фыркнул младший брат. — Зови отца снимать добычу, да забери коней.

Девушка убежала за отцом и вскоре появилась с пожилым мужчиной, почти стариком. Глядя на него, Маг вдруг понял, что не этот старик, а он сам является опорой оставшейся в доме семьи. Не нужно было читать чужие мысли, чтобы определить это — так ему говорили его чувства. Было видно, что отец гордился своим сыном, принесшим в дом такую добычу. Что было бы, если бы он не занял это тело… Маг отстранил назойливую мысль, сейчас ему было не до переживаний. Втроем они сняли кабана, затем отвязали часть свиной туши с лошади брата — выделенную ему долю. Девушка увела коней, а мужчины отнесли добычу к дому и положили на крыльце. Остальное было заботой женщин.

Вслед за отцом и братом Маг вошел в дом. Многое здесь было не так, как в том доме, где он побывал однажды. Тот дом, кажется, был выстроен не из бревен, а из чего-то другого, и пахло там иначе. Однако здесь точно так же теснились полки с посудой, шкафы с припасами, в сенях стоял ларь с мукой, а в кухне вместо открытого очага зияло широкое, дышащее теплом жерло печки. Пахло прогоревшими поленьями и горячей едой, состряпанной матерью к возвращению сыновей. Сама хозяйка суетилась, накрывая на стол.

Все уселись есть, хозяин — во главе стола. Последней подошла ухаживавшая за конями девушка. Никто не начал есть, пока за ложку не взялся отец. Маг подивился тому, как в разное время и в разных местах возникают одни и те же традиции.

После еды мать начала убирать посуду, а сестра подошла к нему, держа в руках чистую тряпку и миску с водой.

— Садись сюда, — кивнула она на ближайший табурет, — я промою тебе рану.

Маг послушно сел. Девушка стала хлопотать вокруг него, аккуратно обмакивая тряпку в воду и осторожными движениями протирая засохшую кровь вокруг раны.

— Ты всегда был моим любимым братом, — щебетала она за своим занятием. — Я всегда лечила твои синяки и ссадины. Помнишь, как ты расшиб себе бровь, когда мы с тобой лазили в овраг за орехами?

Маг заглянул ей в мысли и увидел мальчишку с девчонкой, сидевших на корточках у ручья в овраге. Трогательная картинка, словно живая, встала перед его внутренним взором — ему даже показалось, что он чувствует во рту вкус неспелых орехов.