мы все подумали об одном и том же, и эти мысли очень громко озвучил за всех Глюкер:

— Да щас! Если мы отдадим бомбочки, то их может не хватить нам самим! Ребят, конечно, жалко, но лично мне конкретно ты, Дима, дороже каких-то неизвестных чуваков! Софа, не вздумай им ничего отдавать!

Софа стояла на грани помешательства. Ей было до чёртиков страшно, и мы все знали почему. Однако было здесь ещё одно «но»: мы все каким-то задним умом понимали, что нам просто чуть больше повезло, и каждый с тем же успехом запросто мог оказаться внизу этой лестницы. С голыми руками.

Ребят и правда было жалко.

Мы потратили почти минуту на обмен перепуганными и растерянными взглядами, пока к Софе не протолкался Хали-Гали. Он потребовал отдать ему бомбочки, но девчонка прижала коробок к груди и отчаянно замотала головой. Худой и тщедушный Хали-Гали каким-то чудом вырвал пиротехнику у неё из рук и обернулся ко всем нам.

— У н-нас нет в-временни на г-глуппые с-поры! — рявкнул он так, что даже несмотря на заикание сумел заставить нас втянуть головы в плечи. — Г-люккер п-прав, м-мы не м-можем от-т-дать б… бом-бочки. Но и б-бросить реб-бят — тоже.

— Нет, Хали-Гали, какого фига? — выкрикнула Софа. Кажется, она догадалась раньше всех, куда он клонит. — Не вздумай!

— Ин-нач-че н-никак. Я п-прикрою вас, а в-вы ф-ф-фсех в-выведете. Мне надо вниз, — это он сказал уже тому пацану, который остановил меня.

Тот кивнул.

— Я тебя проведу, — и двинулся обратно, усиленно работая руками. — А ну, эй, разошлись! Чего как стадо баранов прёте?

Софа взяла Хали-Гали за руку и со слезами заглянула ему в глаза.

— Нет. Не надо, пожалуйста…

— Я д-должен.

Он пошёл вниз.

И почему-то именно в этот момент роботизированный голос пожарной сигнализации умолк.

Хали-Гали и в обычное время нелегко давался спуск по лестнице, а теперь, в этом кишащем перепуганными детьми море, он казался разбитой щепкой, которую того и гляди утянет на дно. Но каким-то образом, постоянно цепляясь то за одного, то за другого, этот парень упрямо шёл вниз. Туда, где его ждали полчища обезумевших крыс.

Я был очень глубоко поражён непреклонной решимостью Хали-Гали, несмотря ни на что, всех спасти, о и чём сказал вслух. Соня вытянула губы трубочкой и с шумом выдохнула.

— Дим, ты как маленький. Это же всё из-за брата.

— То есть?

— В смысле ты ничего не знаешь? — удивился Рита.

— Чего я не знаю?

Мы снова ухватились за покрывало и медленно поползли наверх. Спереди маячила сгорбленная спина новенькой. Вика шла, выставив перед собой медведя, будто щит.

На ходу Рита пустился в объяснения:

— Пару лет назад у Хали-Гали был брат мелкий. В смысле реально лет пять там было или даже меньше. Родители как-то свалили в магазин. Они там вроде быстро были, чёт минут пять или типа того. А Хали-Гали оставили за братом приглядеть. Пацан шустрый был, не то что этот доходяга. Попробуй угонись. И, короче, мелкий залез на окно. А жили они там чёт на… Высоко, короче.

Я вздохнул, уже предчувствуя, чем это всё закончиться.

— В общем, окна у них были новые, хорошо открывались. Хали-Гали всё видел, он запретил туда лазить, но кто слушается старших братьев? Особенно когда тебе четыре, а твой старший брат… Короче, доходяга. С тех пор Хали-Гали и заикается.

— Получается, его заикание и правда не из-за болезни, — только и смог выговорить я.

— Ну, типа. А ты чё, не знал?

— Нет, — обронил я.

На душе после этого рассказа стало ещё хуже. Мне до слёз было жалко Хали-Гали. Даже не представляю, каково ему после такого жить. Я бы, наверное, всё время видел эту картину: как мой брат исчезает в окне. Навсегда.

А ещё мне до ужаса было обидно, что даже этот придурок Рита всё знал, а я, всегда считавший Хали-Гали своим другом, даже представления не имел о том, что у него вообще когда-то был брат.

И в этот момент снизу раздался взрыв. Потом второй, третий.

— Хали-Гали, ты там жив? — заорал Глюкер.

— Он жив, жив! — кажется, это ответил тот пацан, который прокладывал дорогу.

— Я не тебя, блин, спрашиваю! — тут же вскипел толстый. — Хали-Гали?!

— Д-да!

— Вот и хорошо, — проворчал Глюкер, поудобнее перехватывая край покрывала.

От облегчения мы чуть прибавили ходу, хотя всё равно казалось, что Лена с каждым шагом весит всё больше.

Успокоились мы тогда напрасно.

— Интересно, чё там Мишка с Кирой, добрались до наших мобильников или нет? — рассуждал вслух Глюкер.

— Они что, решили взломать кабинет врача? — ахнул Рита.

Глюкер надулся от гордости.

— Ну да! Ребята пошли на реальное дело, это тебе не салфетки в уши менту вкручивать, пока тот очухаться не может.

— Да уж, — хмыкнула Соня, — есть чем гордиться.

— Вообще-то Миха с Кирой пошли на это ради нас всех, — буркнул я, обидевшись за друга.

Грохнул взрыв, а потом, через несколько шагов нас настигли новые крики и топот десятков бегущих ног. Только на этот раз бежали не снизу, а сверху.

Ребята с нашего отделения, а также, судя по всему, с травматологического неслись вниз с истошным даже не криком, а визгом.

Мы остановились и на какой-то момент замерли. Но это продлилось совсем недолго, потому что сзади напирали беженцы из хирургии. Оказавшись перед нелёгким выбором: быть затоптанными чуваками в бинтах прямо сейчас или пройти несколько шагов, чтобы нас смели ребята в гипсе.

— Нам конец, — прохрипел Глюкер.

— Стойте! — закричала Софа. — Дальше нельзя! Нельзя!

Но бегущие так вопили, что её просто никто не услышал.

— К стене! Быстро! — выпалил Рита и первым шарахнулся в бок.

Глюкер и Соня немедленно разобрались, что к чему, и тоже прижались к стенке. Софу мотнуло по инерции — вместе с покрывалом. Она запнулась о Лену и чуть не упала, но благополучно добралась до остальных.

Я не успел. Край покрывала вырвался у меня из рук, а я стоял дурак дураком и смотрел на орущую толпу, которая с каждой секундой становилась всё ближе.

Первые несколько человек пробежали мимо, никак меня не задев, но вот следующие вдавили меня в металлическое кружево перил так, что внутренности чуть не полезли наружу. Поток бегущих не думал спадать, и я вдруг ощутил, как меня всё неотвратимее стаскивает вниз. Пришлось ещё крепче вцепиться в перила.

— Дима! — закричала Софа. — Держись!

Было приятно, что она за меня волнуется, но, типа, если бы она не сказала, я бы что — не держался? Да я хватался чуть не зубами, но вот