Пришлось уйти не солоно хлебавши.

В магазинах было пусто, то есть продавцы кое-где были. А вот с продуктами была беда.

Ну раз так, то нужно сгонять в деревню, к деду Василию, успокою старика, отдам подарки и заодно выясню всё о том, кто и как забрал детей. И главное — куда их отправили.

До автобуса было почти два часа времени. И я решила, что сейчас сперва сбегаю на старую квартиру (что мне от Скорохода досталась), проверю, как там мои квартиранты. Заберу у них квартплату. Затем вернусь домой, соберу по-быстрому Любашиному отцу сумку и побегу на автобус. А Анжелика, когда вернётся, пусть сама себе картошки вон пожарит, чай не маленькая.

У деда я эту ночку переночую и утречком, часов в пять, оттуда выеду. Как раз к началу рабочего дня успею — вдруг свет дадут. А Анжелика разочек одна переночует. А если боится — пусть в общагу идёт, у неё там койкоместо законное, между прочим.

План был составлен, и я отправилась на старую квартиру.

Очень хотелось увидеть детей, успокоить их, но я, во-первых, не знала, куда именно их отправили — в интернат, в детдом, а, может, вообще в областной центр или в другой город. Бегать по всем учреждениям — непродуктивно, да и времени нету.

А вот Любашиного отца успокоить надо бы. Старик же, сердце слабое, и так наволновался. Хоть бы не случилось инфаркта какого-то.

Эх, плохо, что ещё нету мобильных телефонов (кое-где есть, я имею в виду массово). Сейчас бы просто села и обзвонила всех. И бегать никуда не надо.

Но, как говорится, не всегда нашим планам суждено сбываться.

И угораздило же меня заглянуть в Дом молитв. Я всего лишь хотела увидеть Пивоварова. Чтобы подключить его к поиску и возвращению моих детей.

А вышло, как вышло.

Началось сперва с того, что я попала в загребущие руки наших «сестёр» по «Союзу истинных христиан». Насколько я поняла, с утра здесь уже побывали Белоконь, Рыбина и Сиюткина, но под напором массового любопытства, они торопливо ретировались.

Мужчины оказались мудрее, или удачливее — никто из них ещё не приходил. Поэтому отдуваться пришлось мне.

— И что там, в Америке? — прицепилась сестра Софья, рассматривая меня с интересом, — а этот костюм ты там купила? И почём брала? А что ты ещё купила? А у тебя футболки на продажу есть? Я бы купила…

Она закидала меня вопросами, я сперва пыталась вежливо отвечать на каждый вопрос, но потом поняла, что всё это бесполезно. Любопытство, словно змееподобные волосы Медузы Горгоны разрастались в геометрической прогрессии.

Не знаю, сколько бы я проторчала там, но тут меня увидела лучезарная Марина.

Судя по тому, как её лицо расплылось в довольной неприятной улыбке, о некоторых наших похождениях здесь уже прекрасно знали.

Интересно, кто доложил? Стопроцентно, не наши, не калиновские.

Она внимательно окинула меня нечитаемым взглядом и выскользнула во внутренний двор.

Я тотчас же захотела свалить, но отбиться от любопытствующих дамочек было как минимум невежливо.

— А в Макдональдсе вы были? — прицепилась другая тётка.

— А на концерты какие-то ходили?

— А сколько там жвачка стоит? Говорят, там за доллар можно целый блок купить?

Вопросы сыпались один за другим.

И тут открылась дверь со стороны выхода во внутренний дворик и появилась лучезарная Марина. Вид у неё был донельзя счастливый:

— Любовь Васильевна! — практически пропела она, — Вас ожидает Всеволод Спиридонович. Просил сразу к нему, не задерживайтесь.

Она посмотрела на меня с такой довольной улыбкой, что я поняла, что старейшина меня сейчас, как минимум четвертует. Причём ржавым тупым скальпелем.

Подавив вздох, я извинилась перед дамами и поплелась к Всеволоду «на ковёр».

Он уже ждал меня в библиотеке, листал какую-то книгу.

— А вы не очень-то и торопились, Любовь Васильевна, — сухо сказал он.

Я отметила, что он перешел на «вы».

— Вчера поздно приехали. Сегодня с утра на работу сходила, отпросилась, и сразу сюда, к вам, — попыталась выкрутиться я.

— Ну, рассказывайте, — пропустил мимо ушей мои объяснения Всеволод.

— Что рассказывать? — не поняла я.

— Как вы допустили международный скандал? — нахмурился Всеволод.

— Там вышло недоразумение… — попыталась выкрутиться я, — вам лучше у Фёдора Степановича или у Петра Кузьмича расспросить. Я не очень в курсе.

— А почему мне из приёмной Жириновского звонят? — рявкнул он и я вздрогнула.

Глава 18

— А что они хотели? — вопросом на вопрос ответила я.

— В том-то и дело, что ничего, — нахмурился Всеволод Спиридонович и с подозрением посмотрел на меня. — Я так и не понял…

— Да ладно! Неужели просто так звонили? — поморщилась я.

— Просили характеристику вам дать, — признался старейшина.

— И какую же вы мне характеристику дали, позвольте полюбопытствовать? — прищурилась я и осуждающе посмотрела в глаза старейшине.

Я прекрасно понимала, что он на меня зол. Во-первых, из-за того, что его не взяли в поездку в Америку (а это здорово ударило как по его самооценке, так и по отношению к нему прихожан, да и просто поехать на шару погулять заграницу хотел), во-вторых, потому что я ускользнула из-под его влияния (а он-то на мои идеи виды ого-го имел).

— Соответствующую, — ответил он и напустил на себя неприступный вид, мол, не надо задавать таких вопросов.

— Я бы всё-таки хотела ознакомиться, — не поддалась на манипуляцию я.

— Это внутренняя документация, — отмахнулся старейшина.

— Но тем не менее она касается меня, — настойчиво нажала я. — И я желаю знать, какую характеристику вы мне дали.

— Обратитесь к Петрову, секретарю Жириновского, — глумливо ухмыльнулся Всеволод, — кажется, вы состоите в ЛДПР?

Я промолчала, но зарубку в памяти сделала. По сути, это было прямое объявление позиционной войны.

И тут дверь в библиотеку открылась и заглянула сестра Инна:

— Всеволод Спиридонович, они снова не привезли мотор для насоса… Ой! Извините! Я не видела…

Она тотчас же вышла из библиотеки и захлопнула дверь.

Воцарилась напряженная пауза.

— Если ко мне больше нет вопросов, я, пожалуй, пойду, — сказала я, поднимаясь, — только приехала, дел невпроворот.

— Я желаю получить информацию по поведению членов делегации в Америке, — процедил сквозь зубы Всеволод.

— А вот с этим обращайтесь к Арсению Борисовичу, — с милой улыбкой «отдала» старейшине той же монетой я, — руководителем делегации был он, а не я.

Для пущей убедительности я ещё раз улыбнулась и развела руками, мол, невиноватая я.

— Я знаю, — желваки на скулах Всеволода заходили, глаза опасно сузились.

— Вот и ладненько, — я не стала продолжать дальнейший диалог и вышла из библиотеки,