– О чем поговорим, Анжи? – Он все-таки сорвался и перешел на крик. – О том, что я схожу с ума? Или о том, что не знаю, что ты все время плачешь? А может, о том, что тебе неприятно даже мое прикосновение? Я все понимаю, Анжи. Все. Мог бы уйти – я бы избавил тебя от своего присутствия, не мучил. Но я не могу! Я не справляюсь, слышишь? Я просто…

И вдруг понял, что кричит. Мигом замолчал и снова отвернулся. Его заметно трясло. До чего мы довели друг друга? Сколько еще я буду его изводить? Вик прав. Мы либо должны расстаться окончательно, либо переступить, сделать последний шаг через ту преграду, что выросла между нами. Что с ним будет, если я сейчас уйду? Если он останется один в этом доме? Вик ведь действительно сойдет с ума. А если останусь? Смогу ли я хоть когда-нибудь забыть имя его любовницы?

Я смотрела на Виктора – и чувствовала его боль. Молчание затягивалось. Оставить его сейчас тоже было равносильно предательству.

– Вик, я…

– Просто уходи.

О чем он сейчас? Об этой минуте? Или нашем браке?

– Я же вижу, что тебе плохо рядом со мной, Анжи, – продолжил муж, опустив голову. – Поэтому просто уходи. Я справлюсь, ты же знаешь. Я всегда справляюсь.

Нет! Передо мной вдруг ясно и четко встало то, по какой тонкой грани мы ходили. Какая малость отделяла Вика от гибели, от безумия. А если бы все закончилось иначе? Если бы он, как те несчастные студенты, не выдержал? Умер? Потому что его магия истончилась, разорвалась и до сих пор не срослась. Я не ощущала от Вика ни тьмы, ни света. Ничего. Если бы он умер – стало бы мне легче? И если я его оставлю, не станет ли это последней каплей для него?

Хватит!

Я вдохнула глубже – и крепко обняла Виктора, будто прыгнула в воду, не зная, выплыву ли. Провела по его напряженной спине, легонько поцеловала в щеку. Виктор замер на миг – и обнял меня в ответ. Теперь я всем телом ощущала его дрожь. Нет, это был не жар. Скорее, холод. И я пыталась его согреть, хоть как-то защитить. Я все для себя решила.

– Я очень, очень тебя люблю, Вик, – прошептала, гладя спину и плечи. – Очень.

Он задрожал сильнее. Его озноб передался и мне. Ладони тоже дрожали, и я никак не могла успокоиться.

– Милый мой, хороший, – шептала, прижимая его к себе. – Любимый, родной. Все будет хорошо, слышишь? Все наладится, ты только держись.

– Я очень виноват перед тобой, Анжи, – донесся едва различимый ответ.

– Да. Но мы с этим справимся, Вик. Вдвоем. Даже втроем. Послушай, я не буду больше тебе врать. Да, мне больно. Да, я не знаю, как с этим справиться. Но я не хочу, чтобы ты стал моим прошлым, слышишь? Я тебя никому не отдам, Вик. Давай забудем. Просто забудем. Никогда не вспомним того, что произошло. Ни имени этой женщины, ни этих безумных дней. Я клянусь тебе, что забуду, если ты сможешь тоже это сделать. Больше никогда. Ни слова!

– Я… обещаю.

Вик крепче обнял меня и опустил голову на плечо.

– Обещаю, что больше никогда и ничем тебя не обижу, – продолжил он. – И буду рядом. Да, я никогда не был идеальным мужем и отцом, но очень постараюсь им стать, Анжи.

– Мне не нужен идеальный. – Вытерла глупые слезы. – Мне нужен мой.

Заставила его посмотреть на меня и легонько поцеловала в губы. Вик поцеловал меня в ответ – нежно, тревожно. Все еще боясь, что оттолкну. Но с нас хватит. С обоих. И с него, и с меня. Пусть прошлое остается в прошлом. У нас растет сын, у нас еще столько всего впереди. И что, я отступлюсь из-за одной ошибки? Пусть даже умираю от боли. Нет.

– Я больше жизни люблю тебя, Анжела, – бледно улыбнулся Виктор.

– И я тебя, сокровище мое, – погладила его по щеке. – Просто знай это, хорошо? Забыли?

Он кивнул. Конечно, мы оба помнили. Но надо идти дальше. Надо справиться. Надо жить. Я забралась в объятия Виктора, легла рядом с ним и лежала, чувствуя, как медленно уходит холод и снова хочется жить. Сама не заметила, как уснула. Вик меня не будил. Он лежал тихо-тихо. Я проснулась и почувствовала его дыхание на щеке. И поняла страшное: уже давно за полдень. Более того, почти вечер.

– Ты почему меня не разбудил? – выбралась из таких уютных объятий.

– Ты так сладко спала, – улыбнулся Вик. – Было жаль.

– Я тебе, наверное, всю руку отлежала.

– И что с того? Зато не приносила свою гадость.

– Вик!

Притворно насупилась и отвернулась. Он придвинулся, легонько поцеловал меня в плечо.

– Ладно, пои уже, мучительница.

Я сбегала за лекарством и уже шла распорядиться по поводу ужина, когда кто-то постучал в ворота. Слуга отправился открывать. Вот только я даже не успела спросить, кто там, когда на пороге замерли люди в очень знакомых плащах. У моего мужа был такой же. Тайная служба?

– Мадам Вейран? – склонил голову командир отряда.

– Да. Что случилось?

– Ваш супруг дома?

– Дома, но он болен, к нему нельзя.

– У нас приказ магистрата.

А Виктор уже сам вышел в холл. Бледный, серьезный.

– Что происходит? – спросил у сыщиков.

– Месье Вейран, – командир сделал шаг вперед, – именем магистрата вы арестованы.

– Вы с ума сошли? – кинулась к нему. – За что?

– За заговор против магистрата, – отчеканил сыщик, – использование запрещенных заклинаний и видов магии, подстрекательство к мятежу.

– Вы с ума сошли? – уставился на него Виктор.

– У меня приказ, месье Вейран. Не заставляйте меня применять силу, – ответил сыщик. – Если это недоразумение, вам принесут извинения. Пройдите за мной.

– Анжи, я не заговорщик, – обернулся ко мне Вик. – Обещаю, все выяснится, и я скоро вернусь.

– Да, конечно. – Вик был кем угодно, только не заговорщиком! Уж я-то знала. Темный магистр. Это все его рук дело. Решил скрыть следы своего преступления? Только я этого так просто не оставлю!

А отряд уже спеленал Виктора магией, будто он мог сопротивляться, и увел за собой. Я замерла у окна, наблюдая, как от ворот дома отъезжает черный экипаж. О боги, что же это происходит?

Глава 21

Виктор Вейран

Я слабо понимал, что происходит. А главное – суть предъявленных мне обвинений. Подстрекательство к мятежу? Это когда, интересно? Тогда, когда попросил магистров ввести комендантский час? А заговор против магистрата? С кем