– А Тимохиных оставляем в живых?

– Мы уже говорили об этом. Нечего повторяться и гонять пустой базар, иди займись делом!

Поднявшись к себе домой, врач Борис Яковлевич Шнурко поставил чемодан неотложной медицинской помощи, положил на стол кейс, открыл потайной сейф, замаскированный за стенкой бара мебельной стенки. Еще раз аккуратно, слюнявя пальцы, пересчитал доллары, положил их в общую стопку. Теперь его капитал вырос до 62 тысяч «зеленых». Еще две он получит позже. Неплохая сумма, учитывая, что в одном из банков сейфовая ячейка хранила еще десять пачек стодолларовых купюр. Еще года два работы, и можно будет к товарищу за бугор линять. Тот, бывший однокурсник, получив наследство, открыл собственную клинику. И звал Шнурко, который, несмотря на всю свою мерзопакостность и цинизм, по праву считался хирургом высочайшей квалификации. Вот и уедет к товарищу Борис. Но не на иждивение сокурсника, а полноценным специалистом, который может недвижимость и движимость приобрести, и собственное, пусть и небольшое дело открыть. Впрочем, его в любую клинику возьмут. Шнурко был доволен жизнью. Он был разведен, пользовался услугами проституток. И это очень нравилось врачу. Связи благодарных пациентов, которых Борис Яковлевич буквально вытаскивал с того света, позволяли ему получать те лекарства, которые были недоступны даже для клиник. Включая и психотропные препараты. Закончив с деньгами, врач принялся подбирать нужные лекарства. Так, пузырек с первым лекарством есть, в сторону его. А где же второй? И тут Шнурко вспомнил, что препарат, который он хотел смешать с водкой для получения нужного бандитам эффекта, врач продал, но сейчас тот самому Шнурко потребовался. Доктор выругался:

– Черт! Что же делать? С Мирзой шутки плохи. Что же делать? Хотя… есть препарат… Он послабее нужного, но по идее должен дать тот же эффект.

Плохо, что на практике Шнурко его не применял, а имел лишь теоретические знания о возможном действии этого лекарства. Но еще хуже, что действие имеющегося препарата во многом зависит от состояния здоровья, в первую очередь психики клиента. Впрочем, изнасилованная женщина к активному сопротивлению не готова. Она подавлена, а это благоприятная среда для применения заменителя. Все должно получиться. Сложив наркотические препараты, одноразовые шприцы, салфетки, хирургические перчатки в кейс, Шнурко вышел из дома. «Мерседес» выехал на улицу, ведущую к району расселенных домов. На автозаправке Багров залил две двадцатилитровые канистры восьмидесятым бензином. Там же у плутоватой заправщицы купил сомнительного происхождения бутылку водки. Но она нужна была не для кайфа, так что и такая подойдет. Высадив Шнурко у подъезда, загнал «Мерседес» в проулок, где уже стояла белая «девятка».

Врач дождался одного из помощников и вместе с ним спустился в подвал.

Мирза взглянул на часы:

– Быстро управились! Отдыхай пока.

За время отсутствия Багрова с врачом бандиты успели навести порядок в подвале и вышли на позиции наблюдения за обстановкой вокруг расселенного дома. Рассвело. Но это на улице. В подвале же было по-прежнему темно и мрачно. И тошно от приторного запаха крови. Что не мешало врачу спокойно вздремнуть.

Суббота, 28 мая. 8.02

Из приоткрытой двери бункера раздались стоны. Мирза, не сомкнувший в раздумьях о будущем деле глаз, ногой толкнул стул, на котором, уткнувшись в стол, спал врач:

– Борис!

Шнурко поднял голову:

– Да?

Главарь преступной группировки указал на металлическую дверь:

– Кажись, Тимохина очнулась!

Врач взглянул на часы:

– Да и пора уже! Пойду гляну, как ее дела!

– Глянь и тут же с докладом ко мне!

– Угу!

Врач потянулся, ополоснул физиономию из тазика с водой, что вчера ему грели для лечения ран Татьяны. Вошел в бункер.

Тимохина смотрела в потолок. Как и вчера. Но сегодня она среагировала на вошедшего мужчину, переведя на него взгляд больного, страдающего человека.

Шнурко поднял руки:

– Татьяна, не бойтесь! Я не бандит. Я врач. Вчера сделал вам небольшую операцию. Как мог устранил нанесенные повреждения. Наложил швы.

Татьяна спросила не своим голосом:

– Врач? И здесь? Вы работаете на бандитов?

Шнурко присел перед кроватью:

– Знаете, Татьяна, для врача нет ни бандитов, ни их жертв. Врач обязан оказывать медицинскую помощь в рамках своей компетенции и квалификации любому человеку, даже собственному злейшему врагу. Этому, понимаете ли, обязывает клятва Гиппократа. Так что я для вас, наверное, единственный в этом месте друг.

– Что вам надо?

– В первую очередь узнать, как вы себя чувствуете? Пока физически. Боль успокоилась?

– Терпеть можно!

– Мне надо осмотреть вас, а вам для этого нужно повернуться ко мне спиной.

Шнурко осмотрел пациентку:

– Можете принять прежнее положение. Ну, что ж, все у нас в порядке. Максимум неделя – и снимем швы, и вы будете в полном порядке.

Татьяна спросила:

– Снимать швы будете тоже вы и в этом гадюшнике?

– Не знаю! Как получится. Это, к сожалению, зависит не от меня!

– У вас все?

– Нет, Татьяна. Если с нанесенными вам ранами мы разобрались, то ваше психологическое состояние вызывает у меня некоторую озабоченность.

– А вы что, и хирург и психиатр?

– Я долгое время работал участковым врачом на селе, а там, знаете, кем только не приходилось быть. И хирургом, и терапевтом, и психиатром, и даже акушером. Роды принимать. Да-да, роды, прямо в избах. Давно это было, но было, так что практику получил хорошую, а главное – всестороннюю.

Шнурко лгал. Он никогда не работал на селе. Но лгал, дабы вызвать у Татьяны доверие к себе. Она должна поверить ему. Только тогда он без проблем выполнит возложенную на него бандитами миссию – привести несчастную женщину в нужное для них состояние, заработав таким образом еще две тысячи долларов. Поэтому Шнурко старательно играл свою роль.

Закончив осмотр, он вышел в помещение охраны.

Левоев спросил:

– Ну и как она?

– Немного отошла, начала разговаривать. Без сопротивления позволила осмотреть себя.

Мирза, немного подумав, спросил:

– Как ты думаешь, Борис, может, мне попытаться поговорить с Тимохиной?

– Не стоит! В вас она увидит виновника трагедии и как поведет себя, неизвестно. Если же вы будете что-то внушать ей, то женщина, скорей всего, не воспримет внушение. У Тимохиной может проснуться агрессия. Думаю, лучше не трогать ее. До введения препаратов. А потом, если необходимо, можно и поговорить.

– Ладно! Ты – доктор, тебе видней!