Обнаружено ментальное воздействие!

…и отключился. А потом Севера парализовало, разум, объятый паникой, бился, запертый в черепной коробке, и не находил выхода. Постепенно паника начала угасать, вернулась способность соображать, и он увидел перед собой фигуру в темно-сером балахоне с капюшоном. Лицо жреца скрывалось в тени, наружу был выставлен лишь гладко выбритый подбородок и тонкие губы.

Теперь ясно, что имел в виду Агреттон, трепетавший от одного упоминания о жрецах. Не облик их внушал ужас, а что-то куда более мерзкое и незримое.

Жрец стоял неподвижно, Лука ощущал, что кто-то копошится у него в мозгах, а потому вцепился в воспоминания о Рванине, о тамошних «красотках», о бое с эхо-скорпионом и закрутил эти мысли в голове по кругу, упорно вспоминая, какого цвета зрачки у грудастых близняшек, дочерей трактирщика Дрыги, и сколько глаз у эхо-скорпиона. Если жрецы и правда могут многое, например, читать мысли, незачем им знать о его умениях.

Шевельнувшись, жрец приблизил руку к лицу Луки и замер, постоял так немного, развернулся и удалился, оставив своего пленника парализованным и беспомощным.

Вернулись жрецы уже втроем, были они одинаковыми, как близнецы, а может, так только казалось из-за капюшонов, скрывающих лица. При этом интенсивность ощущений не возросла, жрецы уставились ему в глаза — будто спицей голову проткнули, боль была такой, что слезы навернулись.

Оба молчали, но каким-то образом голоса жрецов резонировали в черепе Луки, отдаваясь эхом:

— Да, интересная особенность… — задумчиво проговорил второй. — Отключил?

— Да. Заметили, как адаптировался его метаболизм?

— Нейроинтерфейс, а также иридий вместо кальция тоже оценил, — хмыкнул третий. — Давай подавитель.

Первый жрец вынул что-то из кармана и резким движением вбил Северу в лоб. Нечто проникло в голову, поерзало, распустило щупальца и замерло, как паук в тени.

Жрец же сказал:

— Снять это ты не сможешь. Он блокирует то, что в тебе. Где ты это раздобыл, Двурогого не волнует. Пустоши повидали всякое. Но использовать не будешь, иначе это даст тебе незаслуженное преимущество перед другими мутантами. На твой метаболизм не повлияет, а то загнешься от проклятия Двурогого. Все понял? Объяснять не нужно?

Север кивнул и качнул головой. Объяснения не требовались.

Дрянь, засаженная ему в голову, была живой, он чувствовал, как та царапает мозги! Она же, видимо, и отключила ему речь.

Будто по щелчку все трое развернулись и один за другим вышли.

Теперь понятно, что жрецы — точно не мутанты, они даже не съяры из Империи. Это либо гости из большого мира, зачем-то играющие на стороне мутантов, либо последние из выживших, хозяева подземных баз.

Лука разозлился на собственное бессилие. Жрецы умеют влиять на разум, как это делал Даффн своим третьим глазом. Что же они увидели в его мыслях? Неужели поняли, что он странник? Двурогий, как теперь спасать Кору? Как выбираться самому?

Злость накатила волной, ослепила и оглушила, Лука ударил стену, но материал был таким прочным, что даже вмятины не осталось. Без метаморфизма ему конец! Или все же его блокировали не до конца? Жрец же сказал, что защита от радиации останется, а значит, его способность как-то функционирует, но не в полную силу…

Через некоторое время стена снова стала прозрачной. За ней появился Агреттон, и вид он имел весьма пришибленный — жрецы излучали страх, который накрывал всех, а у верховного получалось частично его нейтрализовывать.

— Надо же, не свихнулся, — проговорил он, взял обрубок цепи и потянул на себя, выводя Луку в коридор. — А у меня для тебя хорошие новости, Северок! Ты не Истребитель, так что будешь жить… если это можно назвать жизнью!

За дверью ждали Мофаро и Дигоро, которые сразу же схватили Севера за руки, стянули их тросами. Агреттон нацепил ему на шею струну вроде той, что использовал целитель-кровопийца Ядугара.

Лука мрачно усмехнулся, вспомнив, как избавился от нее с помощью метаморфизма.

— Ну че, — переступая с лапы на лапу, спросил Мофаро, — в чистилище его, к суперам? Или на бойню и в переработку?

Агреттон пожевал губами и сказал:

— Зря старались. Не годен!

Север выдохнул с облегчением. Дигоро присвистнул.

— Хрена се «не годен», если б не Даффн с его приблудой, он бы нас порвал на куски! Реально те говорю — зверь!

— Да не, кончилась его лафа, — усмехнулся шаман. — Больше не зверь. В общем, в суперы не годен, но и бойня подождет. Жрецы велели испытать, а как, решим на Совете.

— Испытать? — Север спокойно посмотрел на Агреттона и проговорил: — У меня с нормами свои счеты, я могу быть полезен в войне против Империи, потому что знаю все ее уязвимые места.

Сейчас станет ясно, прочли жрецы мысли и прошлое или нет. Север напрягся в ожидании. В глубине глаз Агреттона с вертикальными зрачками вспыхнул неподдельный интерес.

— Я долго жил среди нормов и даже охранял императора Маджуро, — добавил Север.

Услышав имя бывшего императора, суперы сплюнули на пол, Агреттон показал им кулак и повел Севера к выходу, говоря:

— Да, в предстоящей войне ценен каждый боец, а ты воин. Потому я созову совет шаманов, и мы проголосуем, что с тобой делать дальше.

— А разве жрецы не рассказали обо мне всего? — воскликнул Север с деланым возмущением. — Они должны были увидеть!

— Жрецы не вмешиваются в наши дела. Я задал вопрос, достоин ли ты стать супером, и получил ответ.

— Так задал бы еще один!

— Даффн его прибить хотел, — сказал Дигоро, шагающий позади. — Ты глянь, какой борзый! Очухался уже.

— Я ж говорю — моща! — В голосе Мофаро слышалась зависть.

Север так понял, что Даффн предпочел бы его прикончить, и только по инициативе медведеобразного Мофаро он был здесь целиком, а не по частям.

Когда обогнули скалу и спустились на холм, взору Севера наконец открылась столица Мутантов — бескрайнее Убежище. Тут были и дома-колодцы, выдолбленные в рыхлом камне, и наземные постройки, и настоящие дворцы, и куполообразные перевозные дома из кожи, и хижины из всего, что было под рукой, с крышей из шкур. Все постройки располагались хаотично. То здесь, то там вверх поднимался дымок, доносились голоса, детский смех, визг свиней.

Но в Убежище Луку не повели. По приказу Агреттона, удалившегося на Совет шаманов, Мофаро и Дигоро сопроводили его в тюрьму, расположенную за городом и тоже в скале.

Ждать решения шаманов он остался в одиночной камере, и вскоре те явили ему свою волю.

На этот раз Агреттон не соизволил сказать все лично, видимо, потерял интерес. Вместо него явился кривоногий длиннорукий карлик и сообщил:

— Ты чужак, и ты норм. По законам Пустошей ты никто, а потому объявляешься донником. Совет снял с тебя верховодство. Пробей себе путь наверх сызнова или умри, Северок!