— Руслан, вообще-то ты прав. Кое-что случилось, и мне нужна твоя помощь! Встретимся?

Андрей

— Я готов ответить! Мой косяк, — твердо произносит Артур.

Стоит передо мной – бледный, испуганный, но держится молодцом.

А я сам бы не боялся на его месте? Боялся бы – за свою жизнь любой испугается, а такой косяк смертью искупают. Именно Артур – старший, именно он должен следить за безопасностью – моей, и моей семьи, а что в итоге? Тачка стояла около дома, и перед его носом установили взрывчатку!

Перед его, мать его, носом!

— Да, Артур, твой косяк! – киваю я. – Кто?

Еще больше бледнеет, но уже от гнева.

— Меня не покупали! Я клялся, что не кину, и слово свою держу! Хочешь – убивай, хочешь – пытай, но не я это сделал! – выпаливает Артур.

Я и сам не верю, что именно Артур мог так поступить. Захотел бы меня убить – ему это было бы проще всего сделать, спина моя для него открыта. С самого начала он со мной, и доверял я ему больше, чем кому бы то ни было.

— Кто из парней может быть крысой?

Выдыхает, не скрывая облегчения. Понимает, что не убью, хоть и спускать подставу не намерен.

— Дай мне час – узнаю, кто! – заявляет он, сжимая кулак. – Выбью…

— Мне нужно признание в том, что было, — веско говорю я, перебивая. – Я не хочу лишних признаний, лишь бы прекратить пытки. Узнай, кто, зачем, по чьему приказу, и за какую оплату! Кто знал, кто помогал, кто глаза на это закрыл, понял?

— Понял, — кивает он.

И уходит. Пусть докажет, что верен!

Олег… жаль, что все так вышло! Прости, брат, ведь из-за меня все – тебя никогда в мой мир не тянуло. Был ботаником и задротом, книжки читал, даже девками не интересовался почти – лишь по моей просьбе с Мариной сошелся, с чего все и началось: стал интересоваться моими делами, завидовать, и влип.

А я не уследил, хоть и обещал себе следить за тобой!

Права была Марина: Захар тоже рано или поздно таким, как я станет. Скрывай от него, не скрывай… да и не скроешь ничего от ребенка! Если растешь в такой обстановке – дальнейший путь ясен и понятен, и для сына я такого не хочу!

Хочу, чтобы он человеком стал. Чтобы в безопасности рос, не боясь постоянно, что предадут, в спину ударят, убьют его самого и семью…

— Да, — отвечаю я на звонок.

— Слышал про твоего брата. Сочувствую.

Владимиров. Надо же, соболезнования решил выразить!

— Следил?

— Следил, конечно, — отвечает он. – Долг на нем был большой, вот и «вел» его до тебя. Можешь не возвращать, кстати.

Еще и благотворительностью решил заняться!

— Деньги я верну, а за сочувствие спасибо. Еще что-то хотел сказать?

— Хотел, — отвечает как-то нерешительно. – Потому и сказал, чтобы долг брата не возвращал – копают под тебя…

— Знаю, — перебиваю я раздраженно, и чиркаю зажигалкой.

Не до пустых разговоров сейчас!

— Не уверен, — парирует Владимиров. – Менты – понятно, что копают. Но еще и свои активизировались! На нашем рынке много разных сделок, и на самые опасные предлагают как исполнителя именно тебя! В особенности на те, что на международке завязаны, и где риск больше. Скоро предложения начнут поступать, и не советую соглашаться – палевно.

А это уже интересно! То есть свои же и хотят подставить?

— Я брал несколько опасных заказов, и справился, — отвечаю я, вспомнив недавнюю поставку оружия. – Многие об этом знают.

— И я слышал, но Макс сказал, что ты пока не в деле. Тут другое: настаивают, чтобы тебе любые суммы предлагали. Чтобы точно взялся. Оружие, наркотики, понимаешь?

Понимаю. Подставить хотят – и свои, и чужие.

— Спасибо, — благодарю я. – Не ожидал! А долг я верну, но времени мне понадобится больше, чем неделя.

Отключаюсь. Качаю головой – правда не ожидал. Странная штука – жизнь, где об опасности предупреждают люди, от которых никакого сочувствия не ждешь. Сам бы я о нем не побеспокоился – плевать мне на всех, кроме пары близких людей.

И это тоже неправильно. Какое-то я дерьмо, и рано или поздно Марина это поймет.

Уйдет.

И правильно сделает!

Выхожу из гостевого дома во двор, и снова ярость накатывает – кто? Понятно, что я для многих как кость в горле, но взрывчатка?! Если бы Марина в машину села?

Делаю еще одну затяжку, и рассматриваю черный снег. Может ли снег быть сгоревшим? Может, как оказалось. Тела Олега и Вероники уже забрали, но ее желтый клатч так и валяется на дороге, выделяясь ярким пятном между чистым снежным покровом, и линией взрыва.

Глаза цепляются за искореженный металл машины, покрытый копотью, и я давлюсь дымом. Швыряю недокуренную сигарету на снег, понимая, что курить больше не смогу – не после увиденного.

Марина обрадуется.

— Андрей, я узнал все. Он и не скрывал, — доносится сзади голос Артура.

Оборачиваюсь, и возвращаюсь в гостевой дом. Чтобы снова замарать руки в крови.

Надеюсь, в последний раз.

Андрей

— Ну и зачем?

Молчит. Кусает губы, в кровь разбитые – Артур постарался на славу, дерьмо из крысы выбивая. И Артуру он все рассказал, а вот мне не хочет.

Стыдно?

Боится?

Скорее, смысла не видит – знает, что его ждет.

Он знает, я знаю, так чего тянуть? Достать ствол, и прекратить все это. Жестоким я не был никогда, и мучения жертвы никакого кайфа мне не доставляли. Смерть – это естественно, смерть – это наказание за предательство. Одна, максимум две пули, и можно идти дальше.

Но я хочу знать – зачем?

— Отвечай, Кир! – говорю мягко, даже злости не испытывая. Лишь сочувствие и усталость. – Разве я заслужил предательство после всего, что я для тебя сделал?

Поднимает на меня глаза, залитые кровью, и быстро отводит их.

Значит, стыдно!

— Ну же, не будь таким ссыклом, — смеюсь, ощущая эту вязкую неправильность – разговариваю лишь я. Будто в комнате с трупом нахожусь, с которым пытаюсь беседы вести, а надежде, что он мне ответит.

Хотя, Кирилл уже труп. Кто же еще?!

— Мне обещали защиту, — наконец, выдавливает из себя крыса.

И снова замолкает.

— А я тебе защиту не давал? – подношу к его губам бутылку воды, позволяя сделать пару глотков. – Когда девку твою изнасиловали – разве не я наказал виновных? Разве не я дал тебе отомстить? Ты всегда мог прийти ко мне.