для ОКВ – разгром французских сил в районе линии Мажино, где были сосредоточены 2, 3, 4, 5 и 8-я французские армии[263]. Вокруг Парижа французы сконцентрировали 6-ю и 7-ю армии, включавшие порядка 19 дивизий[264], к ним добавились части резервистов. По сути, 2, 3, 4, 5, 6, 7 и 8-я французские армии сохранили боеспособность к 31 мая 1940 г., когда началось последнее наступление вермахта против Франции в кампании 1940 г. Таким образом, главная фаза разгрома французской армии пришлась не на май 1940 г., но на первые числа июня 1940 г.

Надо сказать, в Англии расследование поражения Франции «по горячим следам» стали проводить с запозданием, осенью 1940 г. Было высказано мнение, что Гамелен слишком поздно, с задержкой в почти 11 часов после немецкого наступления, отдал распоряжение на выдвижение 9-й армии к Маасу, чтобы закрепиться на ее левом берегу непосредственно уже в Бельгии[265], хотя, как мы видели выше, немцы прорвали укрепленную линию обороны французов под Седаном на территории последних. Вторым большим невезением западных союзников британским экспертом был назван тот факт, что два моста через Маас в районе Маастрихта не были взорваны голландцами. По заявлению бельгийского премьера Пьерло, офицер, который должен был взорвать мосты, был убит при бомбардировке, однако это заявление было сделано 12 мая 1940 г., когда мосты оказались в руках немцев уже до полудня 10 мая. Надо сказать, что объяснение бельгийского премьера выглядит несколько сомнительно, так как подрыв мостов обычно осуществляет группа саперов, а не один офицер. При этом британские ВВС, ответственные за этот район, практически два дня ничего не предпринимали, чтобы разрушить мосты через Маас.

10 мая происходит удивительный факт – немцы не смогли взять Гаагу, голландцы оказали сопротивление. По свидетельствам очевидцев, сильные бои с немецкими парашютистами завязались в Роттердаме, где голландцы потеряли 40 000 человек[266]. Причиной такой вялой реакции британской авиации на форсирование немцами Мааса, вероятнее всего, явилось то обстоятельство, что командование RAF бросило 10 мая 1940 г. бомбардировщики против целей в глубоком тылу немцев – на промышленные предприятия Рура[267].

12 мая немцы, продолжая операцию по оккупации Нидерландов, смогли взять важный мост через р. Эйсель восточнее Арнема, что облегчило вермахту снабжение своих войск. Мост не был взорван, что, по выражению лондонского корреспондента «Таймс» «было еще одним примером предательства»[268]. Соответственно, что корреспондент считал предыдущим или предыдущими актами предательства? Может быть, к ним он отнес сдачу в целости мостов через Маас недалеко от канала Альберта. Тогда же в Англии громко заговорили о существовании вооруженной пятой колонны в Нидерландах. Очевидцы прямо констатировали, что на улицах Роттердама голландская армия сражается не только с немецкими парашютистами, но и с местными нацистами, из подданных королевы Вильгельмины[269], в то же время коллаборационисты 12 мая 1940 г. вывели из строя системы водоснабжения и противовоздушных сигналов Амстердама[270]; заметим, столица Нидерландов еще не была взята.

Нам известно о форте Эбен-Эмаэль, который стал одним из символов поражения западных союзников в 1940 г., но помимо него в районе Льежа были и другие форты, которые продолжали еще 12 мая оказывать сопротивление. По выражению бельгийского премьера Пьерло, подходы к фортам были усеяны трупами немецких солдат. Но при этом французский генерал Жиро медлит с выдвижением к каналу Альберта 7-й армии; как мы видели выше, он опасался воздушных ударов люфтваффе, когда его оппонента Хепнера удары британской авиации совсем не пугали, 12-го числа таковые оказались крайне неудачными. Правда, нескольким французским подразделениям удалось выйти в район канала Альберта, у городков Тонго и Сентодр они столкнулись с немецкими танковыми соединениями[271].

Жиро со своими войсками в Бельгии находился не так далеко от наступления немецких войск в районе Седана, о котором он узнал 12 мая. Вместо поворота на юг Жиро движется на север Бельгии, потом он все-таки повернет на юг, где впоследствии произойдет описанное нами сражение у города Анни. Давление на союзные войска, в основном бельгийские, южнее канала Альберта было хоть и сильным, но все-таки не таким (форты Льежа продолжали сражаться и 13 мая), чтобы не позволить Жиро развернуться на помощь отступавшей из Арденн 9-й армии. Однако из зоны боев 9-й армии поступали скупые сведения[272]. П. Рейно отдал приказ начать отступление из Северной Бельгии только 15 мая вечером, хотя, как установили англичане, французы фактически стали отходить уже 14 мая, то есть после первых столкновений авангардов с немецкими подразделениями[273]. В 11 вечера 14 мая 1940 г. командующий армии Нидерландов объявил о частичной капитуляции вверенных ему сил.

14 мая 1940 г. 9-я армия французов предприняла атаки на предмостные укрепления на Маасе, в ходе которых эта армия несет такие крупные потери, что уже в дальнейшем не может продолжать сопротивление. Только после этого, уже 15 мая, французское правительство официально заявляет, что немцы перешли Маас в районе Седана и Динана[274]. Но в тот же день британское командование заявляет, что в Бельгии все нормально, оборона в районе Брюсселя держится[275]. 16 мая англичанам даже удалось перейти в успешную контратаку у Луврена, недалеко от Антверпена. Однако бельгийское командование не столь оптимистично, и 16 мая следует приказ на отход бельгийской армии на запад от Брюсселя.

9-я армия Франция была разбита, но прорвавшиеся под Седаном немецкие части приказано остановить 1-й армии. Однако юго-западнее Седана оказалось очень мало французских войск. И тут происходит интересное событие, констатированное множеством очевидцев: 16 мая в окрестностях Парижа появились солдаты той самой злосчастной 9-й армии[276], командир которой – генерал Корап – был незадолго до этого смещен со своей должности и заменен Жиро. Между Седаном и Парижем большое расстояние, для его преодоления в условиях бомбардировок и атак передовых отрядов немецких танковых колонн должно было потребоваться немало времени; мы знаем, что последние контратаки 9-й армии были отбиты 15 мая, какая-то часть этой армии могла начать отступление и 13 мая, но все равно за два с половиной дня дойти до Парижа можно было только в том случае, если, во-первых, не давать противнику арьергардных боев, во-вторых, не испытывать давления авиации противника вдоль пути следования.

16 мая от разведки в Париже была получена информация, что колонна немецких танков находится уже примерно в 100 км западнее Седана, на полпути к Реймсу[277]. На экстренном заседании правительства по случаю получения информации о таком факте Гамелен заявляет, что он не гарантирует, что немецкие танки не ворвутся в