заметил над дверью здания табличку с выцветшими от непогоды буквами: «Riposo del Gallo».

— «Приют петуха», — перевела Камилла, встав между Мэтью и Хадсоном. — Очевидно, это таверна. Пойду выясню у Андрадо, почему мы здесь остановились.

Она зашагала прочь.

— Джентльмены, я бы не отказался от бокала вина, — заявил Фэлл, поправляя на голове свою неизменную шапку с кисточками. — Раз уж мы здесь, стоит немного побаловать себя.

— Похоже, там у кого-то проходит свой собственный фестиваль, — заметил Хадсон.

Смех, доносившийся с той стороны, был грубоватым. После нескольких часов в повозке он казался заманчивым, однако никто не осмелился сделать и шагу в сторону таверны, пока не вернулась Камилла. Мэтью заметил, что Андрадо и его люди уже входят в заведение, и это мгновенно заставило смех умолкнуть. Воцарилась зловещая тишина.

— Так что там происходит? — спросил Мэтью.

— Кажется, мы проехали мимо виноградника. Было несколько зданий недалеко от деревни, но ни в одном не было света.

— Я их видел, — подтвердил Хадсон.

— Я думала, Андрадо знает, куда ехать. Но, по-видимому, он ехал на свет огней и увидел их только здесь, поэтому и решил… — Камиллу прервал крик из таверны, заставивший всех чуть ли не подпрыгнуть. Это был не крик одного человека, а рев множества глоток, от которого в окнах задребезжали стекла. Однако сразу после этого шум веселья возобновился.

— Боже милостивый! — воскликнул Фэлл. — Они что, убили солдат?

— Давайте выясним. — Хадсон направился к двери. Камилла шла прямо за ним, а Мэтью и Профессор держались чуть позади, с ужасом ожидая увидеть на полу пять окровавленных испанских тел. Ни один итальянец в этом районе не поприветствует испанского солдата дружеским рукопожатием.

Внутри помещения с сосновых балок свисали масляные лампы, пол был покрыт опилками, в воздухе висел табачный дым. За длинной барной стойкой угадывались очертания двух больших бочонков и полки с разнообразными глиняными кружками. В зале стояло около десяти поцарапанных и видавших виды столов, а внешний вид и одежда посетителей соответствовали грубости таверны. Мэтью насчитал около пятидесяти человек. В основном это были мужчины, но и нескольких женщин он тоже приметил.

Завсегдатаи посмотрели на вошедших, но куда больше их интересовал капитан Андрадо и его солдаты. Они хлопали испанцев по плечам и протягивали трактирщику свои кружки. На барной стойке появилась золотая монета и, прежде чем хозяин успел схватить ее, Мэтью понял, что деньги Андрадо пошли на оплату выпивки всем присутствующим. Что ж, это было мудрое решение во благо мира.

Мэтью также отметил то, что заставило его удивиться. Здесь пили эль, а не вино. Странно. Впрочем, если это были работники виноградника, они могли давно пресытиться вином. К тому же каждая капля приносила Санто-Валлоне средства к существованию, потому что Амароне отправляли в Венецию и южные районы. Возможно, дело в этом.

Когда Мэтью и его спутники двинулись вперед, к толпе, пара в стельку пьяных мужчин пошатнулись в сторону Камиллы, по-видимому, намереваясь заключить ее в объятия. Хадсон среагировал первым, приобнял ее и увел в сторону от приближающихся медведей. Не менее удивительным Мэтью показалось и то, что Камилла не выказала ни малейшего раздражения и не попыталась стряхнуть его руку. Хадсон отпустил ее, лишь когда они разместились за столиком с четырьмя стульями в самом углу этого водоворота веселья.

Мэтью некоторое время пристально смотрел на Хадсона, а тот отвернулся, не сумев выдержать его взгляд.

Лысый хозяин таверны с густой каштановой бородой поправил свой грязный фартук и протиснулся сквозь толпу к столику. Камилла заговорила с ним по-итальянски:

— Нам, пожалуйста, четыре эля в чистых кружках, — она подчеркнула свой мягкий приказ приветливой улыбкой.

— Да, синьорина, — ответил он гортанным голосом. — Могу я спросить, откуда вы и что здесь делаете?

— Из Венеции. Мы здесь проездом. Направляемся на север.

Квадратное лицо трактирщика сделалось хмурым.

— О, синьорина! Далеко в том направлении лучше не ехать. Я слышал от путников, едущих на юг, что французы и голландцы устраивают там беспредел днем и ночью.

— Мне это известно. — Она не стала комментировать тему войны, но быстро оглядела толпу завсегдатаев. — Скажите, а большинство местных посетителей работает на виноградниках?

— Да, синьорина. — Он начал отходить, но остановился. — Урожай пойдет на следующей неделе, так что они стараются изо всех сил. Скоро начнется самая тяжелая часть работы.

Он использовал слово «Vendemmia»[30], говоря об урожае.

— Позволю заметить, вы выбрали хороший вечер, чтобы приехать сюда.

— Почему?

— Скоро будет развлечение, которого вы никогда не видели.

— Развлечение? Какого рода?

Он ухмыльнулся.

— Лучше подождите и сами все увидите.

Когда он ушел, Камилла перевела взгляд на своих спутников. Фэлл неловко поерзал на стуле и сказал:

— Я и представить себе не мог, что окажусь среди такого сброда.

— Расслабьтесь, Профессор, — ответила Камилла. — Это полезно для души. А, судя по тому, что Сантьяго рассказывал мне о вас, вашей душе не помешает немного доброты.

— Моя репутация была… — начал Фэлл, но умолк, поразмыслив о своей прошлой жизни.

Вскоре им принесли четыре кружки на потрепанном деревянном подносе, и Камилла расплатилась деньгами, которые всегда носила с собой в кармане темно-синей куртки с высоким воротником. Неважно, была кружка чистой или нет, Мэтью сделал большой глоток и насладился тем, как крепкий напиток обжигает язык. Фэлл протянул свою кружку, чтобы чокнуться с Хадсоном, но тот проигнорировал его. Он осушил свою порцию в два глотка, а Камилла медленно потягивала напиток, с явным интересом наблюдая за происходящим. Мэтью молча изучал ее, пытаясь отыскать предмет ее интереса. Наконец, он не выдержал.

— О чем вы думаете?

— У нас здесь таверна, полная виноградарей, — ответила она. — Возможно, Бразио Валериани среди них. Вы не думаете, что нам следует прервать праздник, чтобы… — Ее отвлек хозяин таверны, с ужасающим грохотом ударивший двумя сковородками друг о друга.

В помещении сразу же воцарилась тишина, нарушаемая лишь перешептыванием предвкушения. Трактирщик закричал что-то посетителям, а Камилла переводила его слова для своих спутников:

— Он говорит, что скоро можно будет начать делать ставки. Платить можно будет либо монетами, либо кредитом. Он говорит, что все прекрасно знают, что делать дальше. — Она подождала, пока трактирщик закончит речь, и снова перевела: — Он просит подходить и делать ставки и желает всем удачи.

После этого толпа снова