Конечно, все знали, где он был.

В «Падшем ангеле».

Вместе с мистером Кроссом.

Удивительным, волнующим мистером Кроссом, который лишал ее самообладания. Даже когда она не находилась рядом с ним.

Пиппа закрыла глаза и задумалась о происходивших в ней изменениях, умственных и физических, когда она оказывалась в непосредственной близости от высокого рыжеволосого мужчины, который неохотно согласился помочь в ее исследованиях.

Ее сердце неровно билось, дыхание учащалось.

Мышцы напрягались. Нервы расстраивались до предела.

Ей было жарко… или настолько холодно?

Так или иначе, Пиппа была натянута как струна. Симптомы волнения. Или нервозности. Или страха.

Она чересчур драматизирует. Ей нечего бояться. Кросс – ученый. И никогда не теряет самообладания.

Идеальный партнер по исследованиям.

Ничего больше.

И неважно, что упомянутое исследование было, мягко говоря, неортодоксальным. Все равно это исследование.

Пиппа снова вздохнула и вынула из ридикюля часы. Поднесла их к тусклому свету, надеясь увидеть циферблат.

– Сейчас девять, – донеслись тихие слова из темноты, и Тротула вскочила, чтобы приветствовать вновь прибывшего, дав Пиппе шанс немного успокоиться.

Позже она удивлялась, почему задохнулась, но нисколько не испугалась и почувствовала нечто иное. Нечто большее.

Но в этот момент она могла думать только об одном.

«Он пришел».

Пиппа улыбнулась, наблюдая, как Кросс присаживается на корточки, чтобы погладить спаниеля.

– Вы очень пунктуальны.

Погладив собаку, он выпрямился и сел рядом с ней. Достаточно близко, чтобы вывести ее из равновесия, и достаточно далеко, чтобы избежать контакта. Она рассматривала его краем глаза, впервые поняв, как длинны его ноги. Как туго обтягивают брюки мощные мышцы.

Ей не стоило этого делать.

Бедренные кости.

– И все же вы ждали меня.

Повернувшись, она обнаружила, что Кросс смотрит в небо. Лицо скрыто в тени, а сам он откинулся на спинку скамьи. Будто они просидели здесь всю ночь. Словно могут просидеть здесь всю ночь.

Пиппа проследила за направлением его взгляда.

– Я пробыла здесь больше часа.

– На холоде?

– Лучшее время, чтобы глядеть на звезды. Не находите? В холодные ночи небо всегда ясное.

– Этому есть причина.

– Разве?

Кросс не смотрел на нее.

– В зимнем небе видно меньше звезд. Как ваш палец?

– Все прекрасно. Так вы не только математик, но и астроном?

Наконец он повернулся к ней:

– Но вы же цветовод, а также анатом?

– Мы удивительны. Верно? – улыбнулась Пиппа.

Его губы дернулись:

– Совершенно верно.

Они надолго замолчали.

– На что вы смотрите? – вдруг спросил он.

– На Полярную звезду.

Пиппа показала на яркую звезду.

Кросс покачал головой и показал на другую часть неба:

– Полярная звезда вон там. Вы смотрите на Вегу.

– Неудивительно, что я нашла ее не впечатляющей, – хмыкнула она.

Он вытянул ноги:

– Это пятая самая яркая звезда на небе.

Она рассмеялась:

– Вы забываете, что я одна из пяти сестер. В моем мире пятая самая яркая – это последняя. С извинениями перед упомянутой звездой, конечно.

– И часто вы бываете последней?

– Иногда, – пожала она плечами. – Не слишком приятно это сознавать.

– Уверяю, Пиппа, вы редко бываете последней.

Кросс не шевельнулся. Только повернул голову и взглянул на нее. Его лицо казалось в темноте неумолимым, и по ее спине прошел непонятный озноб.

– Будьте осторожнее в выражениях. Иначе я скажу Пенелопе, что вы нашли в ней кучу недостатков.

Он обратил на нее удивленный взгляд:

– Я ничего такого не говорил.

– Она единственная из моих сестер, с кем вы знакомы. Если я не последняя, значит, по вашему мнению, она должна тащиться в хвосте.

– В этом случае, – усмехнулся он, – не стоит передавать наш разговор кому-то еще.

– С этим я соглашусь.

Пиппа вновь взглянула в небо:

– Расскажите мне об этой великолепной, пятой по яркости звезде.

В его низком голосе звучал смех, и она едва противилась желанию взглянуть на него.

– Вега принадлежит к созвездию Лиры, названному так, потому что Птолемей считал, будто оно похоже на лиру Орфея.

Пиппа не могла устоять от искушения поддеть его:

– Значит, помимо всего прочего, вы и в классике разбираетесь?

– Хотите сказать, вы не разбираетесь? – парировал он, вызвав ее смех, прежде чем добавить: – Орфей не принадлежит к числу моих любимцев.

– Почему? – вырвалось у нее.

Его взгляд был по-прежнему устремлен в небо.

– Он совершил ужасную ошибку и дорого за это заплатил.

После этих слов все стало более серьезным.

– Эвридика, – прошептала она.

Пиппа знала историю Орфея и его жены, которую он любил больше всего на свете и потерял в царстве Аида.

Он так долго молчал, что Пиппа подумала, что уже не дождется ответа. Но он заговорил, тихо, бесстрастно, без эмоций.

– Он убедил Аида отпустить ее. Позволить вернуться к живым. Аид отпустил ее с условием, что по дороге Орфей ни разу не оглянется.

– Но он не смог, – в смятении пролепетала Пиппа.

– Он побоялся, что Эвридика не следует за ним, и оглянулся. И потерял ее навеки.

Помолчав, Кросс повторил:

– Ужасная ошибка.

Было в его тоне что-то такое… В другое время, с другим мужчиной Пиппа этого не заметила бы. Ощущение потери. Скорбь.

В мозгу вспыхнули воспоминания. Подслушанный разговор шепотом в этом саду.

– «Тебе не стоило выходить за него.

– У меня не было выбора. Ты мне его не оставил.

– Мне следовало помешать этому».

Женщина в саду… она была его Эвридикой.

Что-то неприятное вспыхнуло в груди при этой мысли. Пиппа не смогла удержаться, чтобы не коснуться его. Положить руку ему на плечо.

Кросс дернулся и отстранился так поспешно, словно она его обожгла.