нужными. С врачами да чиновниками в первую очередь, всегда хвалился, что у него хорошие знакомцы во многих местах имеются, дескать, надо будет – подсобят».

А вот мысль взять одну из машин Савченко поначалу ему показалась… дурной, что ли. Как он поедет на такой машине по станице? На чужой, на дорогой… Что казаки скажут? А ведь скажут что-нибудь: мол, а что, Аким, имущество покойничка приспосабливаешь? А тут ещё Лена Мурашкина. Машины-то по идее её. Впрочем… что значит её?! Савченко, может, ещё и … жив вовсе!

А Пивоварова стоит рядом и, видя сомнения Саблина, говорит ему:

- Прапорщик, берите, берите машину, Олег на вас ещё молиться будет, когда вы его спасёте.

- Ну, наверное, возьму, - наконец соглашается он. – Разок семью свожу, а потом поставлю на место, – и тут же начинает оправдываться: – У меня же дочь нездорова, тащить её по болоту – не очень, да и по дороге тоже, там же такая пылища.

- Берите, - твёрдо повторяет Розалия, - и не волнуйтесь насчёт той потаскушки из Преображенского, она здесь со своими претензиями на наследство больше не появится.

Аким тут кивает: ну, ладно.

Глава 21

Очень не любил Аким быть у кого-то в долгу. Почти никогда он не занимал денег… Вернее, занимал когда-то в молодости. Ну, на мотор хороший как-то брал, на первый свой мотор. Ещё на специальные снасти, чтобы за щукой ходить. Там снасть особая нужна, щука – зверь нешуточный, простой капрон она рвет, её на струну брать надо, а струна, она недешёвая. Ну, ещё там пару раз по мелочи. И вот теперь, когда всё вроде выяснилось, все затраты на рейд были учтены, он решил рассчитаться с товарищами. И решил посчитать так, чтобы и Вася, и Денис были довольны. То есть не учитывать в их долях затраты на побитую броню и снаряжение. Он, отъехав от дома Саблина, вызвал Калмыкова, а тот и ответил: дома – приезжай. И прапорщик сразу к нему и поехал. Приехал… Сразу сделать дело да уехать было неудобно, и сели они за стол. Аким от водки отказался: нет, дел много, и Мария сразу стала варить мужичинам чай… А многочисленные дети Калмыкова стали прибегать и глазеть на гостя, знакомиться с ним. Особенно глазел дурной их ребёнок, мальчик лет шести. Так и таращился на Саблина, пока мать его не вывела из комнаты. А Саблин с хозяином дома заговорили о понятном им обоим деле – о рыбалке. И ещё раз убедился, что в этом деле Денис непрост и кое-что знает.

- Сейчас, как улитка пошла, так на Котельную, думаю, никто не ходит, все за улиткой ринулись и за карасём, - разумно предполагал Калмыков, попыхивая дорогой сигареткой, которой угостил его Аким (гостинец Лены из Преображенской), - думаю завтра к вечеру выйти, а до утра буду там, посмотрю насчёт стекляшки.

- А что? – говорит Саблин. – Мысль-то неплохая. Если повезет, полцентнера сможешь взять.

- Да, да… - кивает Калмыков. – Полцентнера за день натягаю, – он глядит на жену, что уже расставляет чашки. – Маруся, так ты себе тоже ставь, попей с нами чайку.

Жена его краснеет, но тут же ставит на стол чашку и себе. Садится.

А Аким думает, что время подошло, лезет в карман брюк и достаёт оттуда свёрток. Калмыков и Мария замирают, глядят, как он тот свёрток кладёт на стол и аккуратно разворачивает тряпицу. А развернув, подвигает тряпицу с содержимым к Денису.

- Вот, как договаривались.

На тряпице лежат пять блестящих слитков с маркировкой Мурманского казначейства. Пятьдесят рублей. Денис и Мария смотрят на деньги, а Денис потом и говорит:

- Так мы вроде договаривались, что расходы на ремонт вычтем из прибыли. Там ещё рацию надо Васе покупать…

Но Саблин машет рукой: ничего, забудь; и отвечает Калмыкову:

- Заказчик больше дал. Все наши расходы покрыл.

- Заказчик? А-а… И лодку твою ты посчитал? – интересуется на всякий случай Денис.

- И лодку, и лодку, - уверяет его Саблин. И стучит пальцем по серебру. – В общем… Это всё твоё.

У Марии глаза огромные, сразу видно, для неё это целое богатство. А Калмыков чешет ладонью затылок, сам возбудился от радости, серебро наконец сгребает и встаёт, начинает собираться. Заторопился куда-то.

- Э-э… Денис, - усмехается Саблин. – А ты куда? Уж не в чайную ли?

- Да не-е… - Калмыков смеётся. - Долги надо вернуть, а то… А ещё снастей купить, кое-что нужно… И подшипник на вал ещё нужен… Надо на новый поменять, давно собирался… Пойду до мастерской… - и, видно, взгляд Акима его немного успокоил. И он, достав из тряпицы один слиток, кладёт его перед женой.

- Ну, ты там это, Марусь… Купи, что тебе надо по дому…

А она, кажется, боится такие деньги в руки брать, смотрит то на Саблина, то на мужа, как будто не верит им.

***

Пришёл домой, и пока Настя готовила ему ужин, он и говорит жене:

- Ты если к Антонине хотела, проведать её…

- Ну? – Настасья остановилась.

- Так после смотра сразу и поедем. Наталью, Олега возьмём, Юра пусть учится. Нечего ему таскаться.

- И то, - соглашается жена, - а то вон какие деньги платим… - и тут же она прикидывает: - На лодке, значит, поедем? – жена немного недовольна. Она не любит болото, и небезосновательно.

- Нет, на машине, - говорит Саблин, но тему развивать не хочет.

- Места в ней хоть на гостинцы-то хватит? – интересуется Настя.

- Места будет навалом, бери, что хочешь.

- И что, на всё места хватит? – интересуется супруга. И ставит перед Акимом тарелку с поджаренной кукурузной кашей, горкой свежего, чёрного лука и кусочком свинины. – Если пару мешков муки возьму. Или хоть пару куриц?

- Бери, бери, – отвечает Саблин, принимается за еду, а сам думает о том, как странно в роскошной машине Савченко, мечте всей станичной молодёжи, будут смотреться… куры. «Ну, да ничего, там и на мешки с мукой, и на кур места довольно будет».

- Так тогда надо и кабанчика забить, - предлагает Настя. – Я сала насолю, тушёночки им сделаю.

- Маловат он, может ещё десять кило набрать, - отвечает ей супруг.

- Ой, да ладно, отвезём им сальца, порадуем дочку и зятя, – жена уже загорелась