– Предупреждаю тебя: это может не сработать, – сказал Джошуа, когда Гвин приблизилась к нему.

– Но попробовать-то мы можем, – легким тоном ответила она.

Рядом с тем местом, где он стоял, находился белый плетеный диванчик с подушками. Гвин забрала у Джошуа трость и прислонила к диванчику. Затем замерла, рассматривая ее.

– Это новая трость.

Джошуа удивился, что она это заметила.

– Мне подарил ее один приятель после того, как я сегодня сломал мою старую.

– Какой приятель? – спросила Гвин, затаив дыхание.

– Заместитель военного министра.

– О, да. Я забыла, что ты сегодня ходил с кем-то встречаться. Все хорошо прошло?

– Достаточно хорошо.

Джошуа определенно не мог пожаловаться на трость с лезвием, которую нашел в магазине «Беннетт и Лейси», а также пару пистолетов, предназначенных для путешественников, которые подходили ему гораздо лучше, чем разукрашенный пистолет герцога. И еще оружейный мастер взял заказ на трость с пистолетом, спрятанным в ручке, хотя готова она будет только через неделю.

– Эта трость кажется немного толще, чем твоя старая, – заметила Гвин. – В ней тоже скрывается лезвие?

– Да. А почему ты спрашиваешь? Хочешь теперь поучиться искусству владения шпагой? – Ее глаза тут же радостно загорелись, и Джошуа поспешно добавил: – Это была шутка.

– Мы можем давать уроки друг другу, – заявила Гвин с хитрой улыбкой. – Я научу тебя вальсировать, а ты научишь меня владению шпагой.

– Давай не будем опережать события. Я еще не уверен, смогу ли вообще вальсировать.

– Да, ты прав. – Гвин подошла к нему. – Для первой позиции…

– Подожди минутку. – Джошуа уже чувствовал себя неуверенно без трости – нетвердо стоял на ногах. – Сколько позиций в этом танце?

Гвин старалась не смотреть ему в глаза, когда снимала перчатки, потом бросила их на подушки.

– Всего девять.

– Девять?! Да ты с ума сошла!

– Давай просто попробуем первую, хорошо?

– Если ты настаиваешь.

Но раз она сняла перчатки, то и Джошуа тоже снял свои.

Гвин встала рядом с ним, положила левую руку ему на спину, слегка его приобняв, а его правую руку точно таким же образом на спину себе. Джошуа почувствовал себя немного увереннее. Может, все-таки у него получится этот танец.

– Теперь поставь левую ступню так, чтобы она смотрела вперед, а правую перпендикулярно ей. Вот так, – показала Гвин.

Джошуа уставился на идеальную букву «V», сформированную ее ступнями, и почувствовал полное поражение.

– Прости, дорогая, но мои правая икра и ступня не могут двигаться таким образом.

– Конечно, смогут, если ты только… – Она внезапно замолчала. – О, ты имеешь в виду, что не можешь физически.

– Вот именно. Они фактически заморожены в одном положении.

Гвин подняла на него глаза, щеки у нее горели.

– Я не понимала… то есть практически при каждом шаге в вальсе требуется, чтобы и мужчина, и женщина ставили ноги таким образом или направляли их немножко по-другому, но все равно разворачивали. Так что вальс у нас определенно не получится. Мне очень жаль.

– А мне нет. – Джошуа почувствовал облегчение от того, что не рухнул лицом вниз, пытаясь доказать, что может танцевать. Вместо этого он немного развернулся, чтобы обнять Гвин по-настоящему. – Теперь я могу просто держать тебя в объятиях, и при этом мне не нужно следить за шагами и отсчитывать ритм.

– Мы можем попробовать… другой танец, – выдохнула Гвин, хотя с готовностью опустила руки ему на талию.

– А мы должны? – Он поцеловал ее в лоб. – Я наслаждаюсь, держа тебя в объятиях.

Она потерлась о его щеку.

– Правда? Знаешь ли, это вообще-то возмутительно, и может получиться большой скандал.

– Это мелочь в сравнении кое с чем, что мы уже делали, – заметил Джошуа и стал целовать ее висок, а потом проложил целую дорожку из поцелуев. – А уж если говорить о том, что я сейчас собираюсь сделать…

От этих слов Гвин слегка задрожала, Джошуа чувствовал, как сильно бьется ее сердце и как пульсирует жилка у нее на виске, к которой прижимались его губы. Но Гвин не пыталась отстраниться. Значит, она тоже хочет его, хотя бы немного.

Гвин вдохнула. Ей становилось тяжело дышать.

– Чуть раньше ты сказал мне… что у тебя хватило бы ума не сказать ничего подобного, пытаясь добиться расположения женщины. – Голос у нее стал хриплым. – А что бы ты сказал? Если бы, например, пытался ухаживать за мной?

– Хм. – Джошуа задумался на минутку, продолжая покрывать поцелуями ее висок и двигаясь от него к красивому ушку. – Я сказал бы, что глаза у тебя зеленые, как лесные озера, и мужчина может в них утонуть. От тебя пахнет лимоном, и это твой естественный запах, одновременно терпкий и сладкий, и от этого еще более приятный и восхитительный.

Он чувствовал ее дыхание на своей щеке, и это дыхание все учащалось, в особенности когда он стал играть языком с ее ушком.

– Так, а сейчас кто у нас читает сентиментальные стихи?

– Мне продолжать? – спросил Джошуа.

– А есть продолжение?

– О, дорогая, мне кажется, с тобой меня всегда ждет больше удовольствий. Больше острот, больше сюрпризов… больше вот этого.

Сказав это, он накрыл ее губы своими. Казалось, Джошуа ничего не мог с собой поделать. А Гвин поддалась и отвечала с готовностью, словно ждала его, ждала, что он придет, развяжет ленту и раскроет оберточную бумагу.

Их поцелуй быстро стал жарким, и вскоре Джошуа мог думать только о том, как ему хочется касаться ее тела. Но он не мог его исследовать, пока держался за женщину, чтобы не упасть. Так что он рухнул на плетеный диванчик рядом со своей тростью и потянул Гвин себе на колени.

Она легко взвизгнула, а затем обняла его за шею.

– Тебе не больно?

– Боже, нет. А если бы и было, то я все равно терпел бы эту боль ради возможности вот так тебя обнимать.

Джошуа немного наклонил ее назад, чтобы поцеловать верх ее мягкой груди, виднеющийся из-под лифа. Он мечтал это сделать с той самой минуты, как впервые увидел Гвин в бальном зале. Джошуа знал, что сейчас нельзя расстегивать ее платье, чтобы пососать ее соски так, как ему хотелось. В конце концов им обоим придется вернуться в бальный зал, а Джошуа не был уверен, что сможет потом все правильно застегнуть и вернуть платью изначальный вид.

Но были и другие, не менее приятные, вещи, которые он мог сделать, и они едва ли нарушат изначальный вид ее платья. Джошуа немного приподнял ее юбки, запустил под них руки и повел вверх по бедрам – ее приятным, шелковистым бедрам, до подвязок и выше. Гвин резко вдохнула, и от этого его желание разгорелось с новой силой.