Дверь в палату была приоткрыта. Джаз оглянулась по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии посторонних глаз, и шагнула за порог. Как она и предполагала, никакой персональной сиделки там не было. Как, кстати, и посетителей. Пациентом оказался обнаженный по пояс мускулистый афроамериканец. Его правое плечо было укутано в мощный бандаж, к левой руке тянулась трубочка капельницы. Он сидел на больничной кровати, зафиксированной в приподнятом положении, и смотрел, судя по звуку, какую-то спортивную телепередачу.

Оторвав взгляд от телевизора, Стивен взглянул на Джаз.

— Вы что-то хотели? — спросил он.

— Просто проверяю, все ли в порядке, — ответила Джаз, что в принципе соответствовало истине. Она была удовлетворена. Здесь не предвиделось никаких трудностей.

— Все было бы в большем порядке, если бы «Никс» лучше играли, — сказал Стивен.

Кивнув, Джаз помахала пациенту и удалилась в направлении лифта.

Закончив «рекогносцировку», Джаз вернулась на первый этаж и зашла в кафетерий. Пока все шло по плану.

Первая половина смены прошла в запарке. На попечении Джаз оказалось одиннадцать пациентов — на одного больше, чем у других, однако она не расстраивалась. Ей в помощь назначили лучшую санитарку, так что объемы работы приблизительно уравнялись. Ровена Собжик, к сожалению, не попала в число ее подопечных, а при такой нагрузке Джаз не могла выполнить приказ мистера Боба до перерыва, который начался только что.

Джаз спустилась на лифте вместе с двумя медсестрами и двумя санитарками, которые собирались перекусить, однако в кафетерии она постаралась затеряться. Даже не присаживаясь, она мгновенно расправилась с сандвичем и запила его обезжиренным молоком. У нее оставалось всего тридцать минут.

За время смены Джаз добавила к спрятанным у себя в карманах ампулам два шприца. Выйдя из кафетерия, она проскользнула в дамский туалет. Быстро заглянув под двери кабинок, убедилась, что там никого нет. На всякий случай она зашла в одну из кабинок и закрылась. Вытаскивая по очереди ампулы, отломила носики и аккуратно наполнила оба шприца. Затем надела на иглы защитные колпачки и убрала шприцы в карманы.

Выйдя из кабинки, Джаз быстро обернула пустые ампулы несколькими слоями бумажных полотенец. В туалете по-прежнему никого не было. Положив завернутые ампулы на кафельный пол, раздавила их каблуком. Стекло слабо хрустнуло. Джаз выбросила бумажный комок со стеклом в мусорную корзину.

Бросила взгляд на себя в зеркало. Проведя рукой по волосам, она пригладила волосы, расправила жакет и поправила висящий на шее стетоскоп. Удовлетворенная, она направилась к двери, вооруженная и готовая к боевым действиям. Все было так просто. Ей уже начинала нравиться идея выполнять по два задания за ночь.

Она решила воспользоваться одним из центральных лифтов, чтобы не идти через «голдблаттовский» вестибюль и не привлекать лишний раз к себе внимание охраны. Весь четвертый этаж, где она вышла, занимала педиатрия. Здесь лежали больные младенцы. Пока она шла по длинному переходу, в ней проснулись неприятные воспоминания, связанные с маленьким Яношем. Именно Джаз обнаружила его тем роковым утром. Бедный малыш лежал, уткнувшись личиком в скомканное одеяло, слегка посинев и успев окоченеть. Джаз в панике, с отчаянными криками о помощи бросилась к спящим родителям. Однако что бы она ни делала, они оставались в пьяном дурмане. В конце концов Джаз сама позвонила по 911 и вызвала «скорую» и сама же открыла дверь приехавшим медикам.

От больницы крыло отделяла тяжелая пожарная дверь. Пользовались ею, похоже, редко, и после первой неудачной попытки Джаз пришлось, упершись ногой в косяк, что есть силы надавить на нее, прежде чем та поддалась. Оказавшись по другую сторону, Джаз лишний раз убедилась, насколько отличался здешний интерьер от остальных. Ее особенно поражало освещение. Вместо обычных казенных светильников здесь были яркие бра с подсветкой для картин. Свет сейчас был более приглушенным по сравнению с ее первым визитом.

Она налегла плечом на пожарную дверь — убедиться, что сможет потом беспрепятственно и вовремя уйти. На этот раз дверь открылась значительно легче. Нарочито деловой походкой Джаз пошла по коридору. По опыту она уже знала, что нельзя показывать нерешительность, поскольку это привлекает внимание. Она знала, куда и зачем идет, и вид у нее был соответствующий. В коридоре не было ни души, даже у медсестринского поста. Проходя мимо палат, она слышала писк мониторов, а где-то даже заметила склонившуюся над пациентом медсестру.

Приближаясь к палате, она начала ощущать характерное волнение — такое же, как в 1991-м, во время боевых действий в Кувейте. Это чувство могли испытывать только солдаты, побывавшие на войне. Иногда нечто похожее она улавливала и во время игры «Чувство долга», но по остроте своей оно было несравнимо с реальностью. Джаз улыбнулась. То, что ей за это еще и платили, было вдвойне приятно. Она подошла к 424-й палате и не мешкая сразу же зашла внутрь.

Стивен, находясь в прежнем полусидячем положении, крепко спал. Телевизор не работал. В комнате царил полумрак: горел лишь ночник и лампочка над трюмо в ванной. Дверь в ванную комнату была слегка приоткрыта, и вырывавшаяся оттуда полоска света скользила по полу и кровати. Капельница все еще была на месте.

Джаз посмотрела на часы. Было четырнадцать минут четвертого. Быстро и бесшумно она подошла к кровати и открыла капельницу. В фильтре капельки превратились в непрерывную струйку. Наклонившись, она осмотрела место, где игла входила в руку Стивена. Там не было никакой припухлости. Все шло как надо.

Джаз вернулась к двери и, выглянув в коридор, еще раз внимательно посмотрела по сторонам. Никого. Стояла полная тишина. Вновь подойдя к кровати, Джаз до локтей закатала рукава, чтобы не мешали. Затем она вытащила один из наполненных шприцев и, держа его в правой руке, зубами сняла с иглы защитный колпачок; левой рукой она держала трубочку капельницы. Несмотря на волнение, Джаз легко вставила иглу. Выпрямившись, она прислушалась — ни звука.

Одним сильным и непрерывным нажатием Джаз выдавила жидкость из шприца в трубочку капельницы. Сделав это, она увидела, как поднимается уровень жидкости в фильтре. И вдруг она услышала громкий стон, который издал Стивен, вытаращив глаза. Резко взметнув правую руку, он с невероятной силой схватил Джаз за локоть, и та не смогла сдержать сдавленного крика боли, когда его острые ногти вонзились ей в кожу.

Уронив шприц на кровать, Джаз судорожно пыталась вырвать руку, но хватка была крепкой и у нее ничего не получалось. А его стон уже начинал переходить в вопль. Отказавшись от попыток вызволить свою руку, Джаз другой рукой зажала Стивену рот и, наклонившись, постаралась прижать его своим торсом в отчаянной надежде как-то утихомирить. Это помогло, хотя он еще и продолжал брыкаться, пытаясь высвободиться.

Последовала непродолжительная борьба, однако силы Стивена быстро иссякли. Его пальцы разжались и стали медленно сползать по руке Джаз.

Стремительно начавшись, их поединок так же мгновенно и закончился. Глаза Стивена закатились, тело обмякло.