Меня она чрезвычайно интересовала, и мне страшно хотелось с ней встретиться. Поэтому, когда Сэм спросил, не могу ли я нанести ей визит и передать, что он смущен и соболезнует (поскольку ему самому было невмоготу выходить из дома), я ухватилась за эту возможность. Я испросила ее согласия через Александра Зеловски из фалмутской полиции, и Диана Томас сразу же согласилась.

«Возможно, это мазохизм, – написала она в своем электронном письме, – но я чувствую, что хотела бы услышать о Ларе от кого-то, кто ее знал, а не из прессы, которую я стараюсь избегать, хотя и безуспешно. Почему бы нет? Приезжайте. Хуже уже не будет».

Исчезновение Лары по-прежнему оставалось тайной, но первый шок ослабел, и ее пропажа стала теперь неумолимой реальностью. Прошла неделя, снова была суббота, и мало что изменилось. Расследование, которое теперь называлось «Операция Водолей», велось из полицейского участка Пензанса под руководством следственной группы по расследованию особо тяжких преступлений, которая, по словам Алекса Зеловски, являлась высокопрофессиональной командой. Сам детектив-констебль Зеловски, как бы он того ни хотел, не имел отношения к расследованию.

Мы с Лори бесконечно обсуждали это происшествие, но лишь ходили по кругу, и наши теории становились все менее интересными. Согласно заявлениям полиции и прессы, Лара отправилась спать рано, после того как неожиданно отключилась – поговаривали, она сделала это нарочно, чтобы обеспечить себе алиби, которое подтвердили бы те, кто укладывал ее в постель. Однако уже вскоре она поднялась: другой пассажир видел ее примерно в половине первого ночи направлявшейся в купе к Гаю. Утром она исчезла, а Гая нашли мертвым, убитым маленьким, но острым ножом, на котором остались отпечатки пальцев Лары. Пассажиры в обоих соседних купе сообщили, что слышали приглушенные голоса, а еще звуки какой-то потасовки, но в целом ничего серьезного, поэтому на тот момент они почувствовали лишь раздражение от того, что их побеспокоили.

Каждого пассажира из спальной части поезда проверили. Это было легко, потому что их имена вносились в списки и отмечались проводниками, как в старомодных поездах. Имелась, однако, вторая часть поезда, которую пассажиры спальных вагонов называли «экономклассом», – там люди всю ночь сидели в креслах. Я поверила словам Алекса о том, что он почти полностью уверен: никто из пассажиров спальных вагонов не замешан в убийстве. Поэтому я была убеждена, что убийца путешествовал в экономчасти поезда и, вероятно, покинул поезд прежде, чем тот прибыл в конечный пункт.

Мое мнение никто не разделял. Раз убийцей оказался не Сэм, весь мир решил, что преступление совершила Лара.

Полицейские проверяли поверхность земли вдоль пути следования поезда, но маршрут охватывал многие мили. И я подумала, что они в первую очередь искали ее тело, полагая, что она выбросилась из поезда после того, как случайно заколола своего любовника. Газеты предпочитали более волнующие сюжеты: например, Лара сбежала и теперь может находиться где угодно. «Она может быть сейчас прямо рядом с вами! – азартно сообщали они читателям. – В тот самый момент, как вы это читаете! В автобусе! Будьте начеку!» Это походило на ажиотаж при пропаже ребенка, разве что вместо поисков невинного ангела люди всматривались в лица прохожих в поисках красивой, порочной убийцы. Переполох стал очень волнующим развлечением для граждан, которые не рассматривали ни одного участника этой драмы как человеческое существо.

Я один раз ходила навестить Сэма, но совсем ненадолго. Я не могла находиться рядом с его болью, хотя и понимала, что это скверно с моей стороны. Он рассказал мне о часах, проведенных под арестом в Кэмборне[43], пока криминалисты осматривали его компьютер, машину и дом.

– Тогда было не так плохо, – прибавил он. – По крайней мере, что-то происходило.

Его мать оказалась существом хрупким, но при этом устрашающим, его брат – толстокожим и крикливым, и Сэму ничего не оставалось, как вцепиться в меня, когда я собралась уходить. Я убеждала себя, что ничего ему не должна, но знала – мне следовало бы остаться подольше. У него не было настоящих друзей, он дважды потерял свою жену и, очевидно, ненавидел общество своих родичей.

Детектив-констебль Алекс явился ко мне на другой день после того, как Лара пропала. Его неожиданный визит выбил меня из колеи. Было воскресенье, обеденное время, и я готовила. Я никого не ожидала, и, когда забренчал звонок, Лори вздохнул.

– Я не хочу никого видеть, – сказал он. – Даже если это сама Лара Финч. Я буду наверху. Не говори им, что я дома.

– Слушаюсь, ваше высочество, – пробормотала я себе под нос, когда он метнулся вверх по лестнице.

Полицейский, высокий, худой и любезный, смотрел на меня с извиняющимся видом, притопывая на пороге, чтобы согреться.

– Извините, – произнес он. – Я знаю, мне следовало позвонить.

– М-м. Все в порядке. – Он держался странно неформально, и по его лицу я заключила, что хороших новостей нет. – Входите, – предложила я, потому что ничего другого мне не оставалось. Я верила, что Лори будет сидеть, запершись наверху, столько, сколько потребуется. Я знала, он пойдет на все, лишь бы избежать встречи с полицейским.

– Я просто хотел поговорить с вами как с подругой миссис Финч, – объяснил Алекс, когда мы вошли в дом. – О, вы стряпаете. Пахнет изумительно. Прошу простить за то, что помешал вам. Вы ожидаете гостей? Я не вовремя?

– Нет, – ответила я. – Правда нет. Выпьете чего-нибудь? Моего бойфренда нет дома. Больше я никого не жду. – Мне вдруг захотелось выпить чего-нибудь покрепче. Мы с Лори нечасто пили алкоголь. – Могу я предложить вам бокал вина? Это запрещено, если вы на работе.

– Если бы я мог. Впрочем, от кофе или чего-то в этом роде не откажусь. Извините, Айрис. Сделайте мне просто кофе.

– О, это дело одной секунды. Не беспокойтесь.

Алекс стоял на кухне, пока я готовила кофе, и объяснял, что хочет поговорить со мной неофициально.

– Это дело такое причудливое, – начал он. – Крайне необычное. Я никак не могу его осмыслить. Миссис Финч, похоже, как сквозь землю провалилась.

– Ага, – сказала я. – И вы решили вмешаться?

– Знаю-знаю. Я ведь не участвую в расследовании после визита к мистеру Финчу. Я из Фалмута. А как вы знаете, это дело ведет Главная следственная группа из Пензанса. Но здесь нечасто происходит что-то столь экстравагантное. – Он уселся на поверхность рабочего стола. Ноги его были такими длинными, что ступни почти доставали до пола. – Между прочим, мне нравится ваша юбка. Это винтаж?

Я в голос рассмеялась. Моя юбка была древним платьем в цветочек. Я купила его в благотворительном магазине подержанных вещей. Мне пришлось трижды его постирать, прежде чем оно перестало пахнуть мускусом и покойниками.

– Винтаж из благотворительного магазина, а не винтаж от-кутюр. Но все равно спасибо. На самом деле это платье. – Я задрала кардиган, чтобы это продемонстрировать.