Некоторые ученицы оказались настоящими снобами и не хотели общаться с Рафаэллой лишь потому, что у нее темная кожа.

– Что, гуталином мазалась, дорогая? – однажды спросила Фенелла Стефенсон, одна из заводил, когда Рафаэлла выходила из душа.

– Что ты сказала? – переспросила Рафаэлла. Она потянулась за полотенцем и обвязалась им.

– Я думала, здесь строгие правила, – издевалась Фенелла. – Никаких негров!

Рафаэлла почувствовала, как кровь прилила к лицу. Фенелла была толстушкой.

– А я не знала другого, – сказала Рафаэлла приятным тоном. – Мне казалось, сюда не принимают жирных.

И тут разразилась драка. Они так яростно набросились друг на друга, что забыли о скромности. Полотенца упали, и дуэлянтки покатились по холодному каменному полу.

– Черная сука, – орала Фенелла.

– Толстая белая шлюха! – огрызалась Рафаэлла. Они бились, царапались и хватали друг друга за волосы.

Собралась толпа, криками подзадоривая девушек. Ничто так не нарушает монотонность существования, как драка.

– В чем дело? – пронзительно взвизгнула директриса, появившись на месте преступления.

Рафаэлла быстро схватила полотенце.

– Простите, мадам, – сказала она. У девушки была рассечена губа, и уже виднелся синяк под глазом. – Я упала на кафеле, а Фенелла помогла мне подняться.

– Это правда, Фенелла? – бушевала директриса, не веря ни единому слову.

– Конечно, мадам, – подтвердила Фенелла, прикрываясь полотенцем. Ее обрадовала скрытность Рафаэллы.

– Боже! – воскликнула та и невинно расширила глаза. – Этот кафель невыносимо скользкий. Ведь кто-нибудь может подать на школу в суд?

Директриса не отрывала взгляд от Рафаэллы и только поджала губы. Эта девушка не нравилась ей с самого начала. Она напоминала другую ученицу по имени Лаки Сант, а точнее, Сантанжело, как оказалось впоследствии, дочь гангстера и забияку. Им пришлось поставить новые задвижки на окна, чтобы Лаки не удирала.

Да. Рафаэлла таит в себе ту же опасность. В конце концов, придется исключить ее, как Лаки, несмотря на то, что это приемная дочь лорда Эгертона.

Но Рафаэлла продержалась. И даже получила высшие оценки по языкам и английской литературе, а также по пению, что весьма удивило девушку. Они подружились с Фенеллой, и Рафаэлла помогла подруге похудеть при помощи диеты. Вскоре после драки они выяснили, что имеют общих знакомых, которые живут рядом в английской провинции. Когда предрассудки были отброшены, девочки поладили, хотя Фенелла так и не смогла полностью заменить Одиль.

Когда наступили каникулы, Фенелла пригласила Рафаэллу в имение родителей в Оксфордшаэ. Ее отец был крупным землевладельцем, а мать – беззаботной светской дамой. Рафаэлла чуть сдержала хохот, когда познакомилась с леди Стефенсон. Выглядела эта женщина невероятно: на ней было больше рюшечек и оборочек, чем на старой королеве!

В субботу вечером леди Стефенсон устраивала маскарад для пятисот самых близких друзей.

– Мама дает такие приемы два раза в год, – объяснила Фенелла. – Она считает, что люди иначе проявляются, когда надевают маскарадные костюмы.

Рафаэлла нарядилась, как чикагский гангстер, одолжив костюм у брата Фенеллы. Он был велик на несколько размеров. Черная рубашка, белый галстук и бежевая кепка, под которую Рафаэлла спрятала длинные черные волосы, составляли ее наряд. Без косметики она стала похожа на красивого и немного жесткого молодого парня.

Когда появился Эдди Мейфэа в костюме пирата, Рафаэлла глубоко вздохнула. Она не сомневалась, что он ее не узнает.

Но произошло совсем иное. Один взгляд – и он тотчас очутился рядом.

– Как здесь скучно, – пробормотал Эдди. – Может, сбежим пораньше?

Рафаэлла не могла поверить своему счастью.

– Хорошо, – быстро ответила она. Эдди оглянулся вокруг и сказал:

– Встретимся через час. Нужно покрутиться здесь, хотя не хочется попусту тратить вечер.

Странный разговор, по меньшей мере. Он даже не сказал «Рад встрече» и не спросил «Как дела?».

Рафаэлла мучительно отсчитывала секунды, поминутно глядя на часы. Ей показалось, что прошла вечность. В назначенное время она ждала Эдди.

Мейфэа опоздал на двадцать минут, но даже не извинился. Он взял Рафаэллу за руку и повел к открытой спортивной машине, стоявшей на дороге. Он сел за руль и даже не открыл девушке дверь.

Рафаэлла сама забралась в автомобиль, раздумывая, не сказать ли Фенелле о своем приключении. Наверное, они будут беспокоиться, когда не обнаружат ее после приема.

Черт с ними! Рафаэлла не беспокоилась, она мечтала об Эдди Мейфэа почти три года, и, наконец, ей повезло. Ничто не может испортить этого.

Эдди одной рукой завел машину, а другой потянулся за сигаретой.

– Итон или Херол?

– Что ты сказал?

– В какую школу ты ходишь?

– Л'Эвер в Швейцарии.

Он внезапно нажал на тормоза и удивленно спросил:

– Но это же школа для девушек?

– Конечно, – Рафаэлла сорвала кепку и волосы рассыпались по плечам.

– Боже! – воскликнул он.

– Что?

Он поперхнулся сигаретой и выдавил:

– Ничего, ничего.

– Но ты узнал меня? – подозрительно спросила Рафаэлла. Эдди справился с изумлением и возмущенно заявил:

– Конечно.

– Меня зовут Рафаэлла, – напомнила она.

– Знаю, – обиженно ответил он.

Эдди Мейфэа – такой странный. Чем быстрее она сделает ему минет и завладеет вниманием этого молодого человека, тем лучше.

Через два часа они голые лежали под простынями в доме Эдди Мейфэа в Челси.

Поездка заняла час, он ехал с бешеной скоростью. Стакан водки, пластинка Билли Джоэла «Да, ты такая», а потом секс. Никаких поцелуев. Никаких ласк. Сразу за дело.

Хотя Рафаэлла не имела никакого опыта, но вскоре поняла, что с Эдди что-то не то. У него даже не было эрекции, а этого человека Одиль называла «Огромным членом-динамитом». Ничего подобного.

Но Рафаэлла не растерялась и решила помочь Эдди выйти из положения. Женским чутьем она угадала, что он хочет услышать от нее.

– Я девственница и никогда раньше не была с мужчиной. Ее слова попали в точку.

Рафаэлла действительно никогда не была в постели с мужчиной. На пляже – да. В лесу – да. И во многих других местах. Но в кровати – никогда.

– Ты такой мужественный, – сказала она. – Мне так приятно с тобой.

Это сработало. Эдди Мейфэа повел себя как настоящий мужчина, чего не случалось уже давно. А Рафаэлла перестала думать о том, как сохранить девственность для мужа. Все ее мысли были заняты Эдди. Она любила его. Так что все было просто.