— Её определить куда-то. — вмешался Саня. — Так чтобы безопасно было, и чтобы не сбежала ненароком. Вон, как на дверь косится...

Чувствуя себя в стане врагов, — а по сути так оно и было, девочка что-то смекнула, и потихоньку начала пятиться к выходу. Вряд ли она понимала о чём мы говорим, но не слышать рацию не могла, и наверняка сделала для себя какие-то выводы. Если раньше, до приезда в село, она просто была напряжена, то сейчас, осознав в чьих руках находится, совсем ощетинилась.

— Пойдёмте. — успокоившись, Василич развернулся, и показывая дорогу, двинулся по коридору. Мы пошли следом. Я с девочкой, — она хоть и сморщилась, но руку не выдернула, за нами Саня с рацией, и замыкал процессию Антон.

Пока шли мимо раненых, эмоций я нахватался разных. От открытого дружелюбия, до откровенной ненависти. Кто-то, увидев меня в добром здравии, радовался, кому-то было всё равно, а кто-то зло зыркал, и вслед бормотал проклятия.

Я вообще человек мирный, но одного из таких зыркальщиков, когда он прошелся по моей родословной, чуть не воткнул рылом в стенку. В последний момент удержался, но впечатление на урода произвёл настолько бодрое, что он, по-моему, даже слегка описался.

— Василий... Ты это... В руках себя держи... Не надо так... — укоряюще посмотрел на меня сидящий на кровати рядом дедок.

Я кивнул, и продолжил путь уже в полной тишине. Народ не до конца понял что произошло, поэтому все притихли, и теперь никто даже не здоровался.

Пройдя до конца коридора, свернули налево, вышли через тамбур, и поднялись на второй этаж.

— Вот, здесь её можно оставить. — Василич заглянул в приоткрытую дверь, коротко там с кем-то переговорив.

Я подошёл следом.

Амбразуры заложенных кирпичом окон, света давали немного, но достаточно чтобы понять что и здесь всё битком. Единственное отличие от тех палат мимо которых мы проходили — в этой находились только женщины.

Одна из них, полная тетка за пятьдесят с висящей на косынке рукой, вышла к нам, и добродушно улыбнувшись, притянула ребенка к себе.

— Она по нашему не понимает. — предупредил Саня, и на английском что-то сказал девочке. Та насупилась, но кивнула.

— Не переживайте, в школе все учились, разберёмся как-нибудь. — не переставая улыбаться, поспешила успокоить женщина, и вместе с девочкой скрылась за дверью.

В том что они справятся, я не сомневался, но на всякий случай попросил Василича поставить кого-нибудь у двери.

— Не учи ученого. — буркнул тот, и громыхая башмаками по лестницам, двинулся вниз, на первый этаж.

Ехать решили на мотолыге, она, как минимум, была защищена от тех же гранат и стрелкового оружия. Не то чтобы я очень боялся, но за бронёй чувствовал себя не в пример увереннее. Мало ли, что-нибудь не по плану пойдёт? Она, жизнь то есть, вообще штука непредсказуемая. Я ведь как себе представлял возвращение? Думал приедем, сдам машину, людей, возьму пивка полторашку, и в баньку. С женой, само собой. Буду пить, греху предаваться, ну и париться, конечно, в перерывах. Куда ж без этого. Вот только всё пошло не по плану. Вместо баньки, — коптящая мотолыга, пиво сменилось на белый флаг который я привязал на антенну, а за жену автомат Калашникова, — будь он неладен.

Пока грустил о несбывшемся, успели погрузиться, и едва Саня ответил на очередной запрос от «партнеров», мотолыга резко сорвалась с места, да так, что не успев ни за что ухватиться, я больно ударился головой о что-то железное.

— Да ёпт... Сдурел что-ли?.. — обернулся я в сторону водителя, но тот всё равно ничего не слышал.

Ехали недолго, машина «партнеров» встала на пригорке примерно в километре от периметра, и так же как и мы, «отсвечивала» белым флагом.

— Мы с Саней пойдём, а ты контролируй! Если что-то пойдет не так, и мы упадём на землю, стреляй не раздумывая! — переползая ближе к Василичу, прокричал я ему прямо в ухо. Времени, на изобретение каких-то секретных знаков у нас не было, но хотелось себя хоть как-то обезопасить.

Мы вышли, точнее вылезли из двери десантного отсека, и не задерживаясь направились к переговорщикам другой стороны.

Двое двигались нам навстречу, и ещё двое остались в машине. Их лиц я не видел, только силуэты, но понятно было что они внимательно за всем наблюдают. Те же что шли к нам, были мне знакомы, с одним, тем что повыше, я уже разговаривал, а второй тогда сидел в машине, но лицо я его запомнил. Молодой, коренастый паренёк лет двадцати, с хитрым прищуром, и глубоко посаженными, маленькими, колючими глазками.

— Везе гёгл? — без промедления спросил первый.

— Спрашивает где девочка. — почти синхронно перевёл Саня.

— С ней все хорошо, её накормили, и сейчас она отдыхает. — сказал я, и дождавшись когда Саня переведёт, попросил его спросить что им от нас нужно.

Переговорщик хмурился пока слушал, и не меняя выражения лица, ответил сразу, почти не задумываясь.

— Юхэв ту гив чилд эвай, оверлвис ит вил би бэд!

— Угрожает. Требует вернуть девочку. — озвучил Саня.

— Скажи ему, что если он продолжит в таком духе, нам придется пойти на крайние меры. — пугать и шантажировать ребёнком я не хотел, поэтому говорил обтекаемо, если им действительно так важна девочка, этого должно хватить. Главное чтобы Саня перевёл как надо.

— Спрашивает какие наши условия для её возвращения.

— Пусть скажет какого хрена им от нас нужно, и проваливает отсюда вместе со своей кодлой.

— Прямо так и переводить? — настороженно посмотрел Саня.

— Переводи как хочешь, главное суть до него донеси. Пусть уяснит что девочка останется у нас, пока они не выполнят все условия.

Саня хмыкнул озадаченно, но возражать не стал, и через паузы, тщательно подбирая слова, донёс мою позицию до оппонентов.

Старший нахмурился, а тот что помоложе, молодой и коренастый, внезапно шагнул вперёд, рыкнул что-то, и по-боксерски, резко качнувшись, ударил.

Времени уклонится, у меня не было. Занятый переговорами, я отвлёкся, поэтому только и успел что лоб подставить.

Но для купирования конфликта хватило и этого. Рука хрустнула, боксер взвыл, и зажимая травмированную конечность, согнулся пополам.

Мне же было не больно. Неприятно, но не более того. Я лбом орехи могу колоть, — было