ясно? И еще..., мы там несколько цинков к патронов для пулеметов отложили, так вы возьмите один, как раз штук по пятьдесят на нос получится, да с этой двадцаткой как раз хватит все обоймы набить для светок.

— Вам оставить одну?

— Нет не надо.

— Зря, в дополнение к вашему юаровскому МАГ-7.

— Смотрю разбираетесь в этом вопросе?

— Есть такое.

— Честно говоря, его я прихватил с собой чтобы пофорсить перед друзьями крутым забугорным стволом.

— Кстати, если бы Вас с ним засекли менты, то были бы проблемы, так как это не гражданский, разрешенный к продаже населению ствол, а укороченный полицейский.

— Даже это углядели!

— А чего нет, ведь это моя профессия. — Тут я удивленно поднял брови… — Эксперт я, служу в органах, как говорится сам бог велел, а винтовку все же взяли бы, на войне, оружия, впрочем, как и патронов много не бывает, просто или очень мало, или мало, но больше с собой уже не унести.

— Ну вот все стало на места. — Покрутив головой, продолжил: — Ладно, уговорил искуситель, давай ее сюда, а где кстати наш «бардак», не подскажите?

— Ваш сотрудник, как началась стрельба отогнал его во-о-о-н туда! — Он рукой показал в направлении крыши, которая едва виднелась из-за гребня.

— Вот спасибо! Если меня будут искать, я там. — И не дав ему ответить, развернулся и поехал в указанном направлении, на честно отжатом лисапеде, энергично крутя педали, одновременно с этим поправляя прихваченную с собой светку, а на плече подсумки с запасными магазинами к ней.

Капитан Третьяк тем временем собрав свой отряд отбыл на позицию. Через два часа они уже вгрызались в землю, отрывая окопы полного профиля вместо индивидуальных ячеек. Война быстро учит, а Третьяк был хорошим учеником. Позиция для обороны была хорошей, надо было перекрыть всего с полкилометра, метров по двести по обе стороны дороги. Позицию выбрали метров через пятьдесят за речушкой, используя ее как естественный танковый ров. В первую очередь стали отрывать окопы возле моста, а неподалеку, позади метрах в ста от окопов рыть орудийные дворики для «сорокопятки» и капониры, основной и запасной для БТ. Чуть сзади другие танкисты дружно отрывали первый капонир для своего Т-28, все уже успели немного повоевать, и потому если была возможность, то предпочитали зарыться в землю, как кроты. В это же время мост минировали взятыми с собой четырьмя авиабомбами ФАБ-100, взорвать его всегда успеем, а пока пусть постоит, мало ли кто еще из наших будет отходить с техникой.

Фрагмент 17

— Товарищ капитан, гляньте. — Один из бойцов привлек внимание Третьяка, с той стороны не спеша двигался небольшой обоз, с полсотни бойцов и три сорокопятки на конной тяге, да пяток телег. Было видно и отсюда, что и бойцы и лошади сильно уставшие. Ждать их пришлось недолго и минут через десять они достигли моста.

— Стой, кто такие?! — Остановил их Третьяк.

В ответ послышались названия различных частей, этот отряд оказался сборной солянкой из нескольких частей РККА, которые просто вместе отступали, встретившись по дороге. Старшим оказался младлей артиллерист, по виду сущий пацан, который только за неделю до войны прибыл в свою часть из артиллерийского училища. Снарядов к сорокопяткам у них почти не осталось, так, всего по десятку выстрелов на ствол. Всю эту гоп-компанию капитан приставил к делу, ни кто и пикнуть не посмел, его НКВДешная форма нагнала на них страху. Орудия разделив, установили по обеим сторонам дороги, там где их лучше можно было замаскировать. Новоприбывшим артиллеристам подкинули снарядов — их с собой взяли с избытком. На станции стояло сразу несколько вагонов с ними, а потому их взяли с собой в большом количестве. Вот крупного калибра не было, только немного 37 миллиметров и остальное 45 и 76 миллиметров.

День и так клонился уже к вечеру, все жутко устали, но успели выкопать одну нитку траншей и врыть в землю пушки и танки. Все по мере сил замаскировали и только сели отдыхать, как появился передовой дозор немцев. За это время подошло еще около двух десятков наших бойцов, которых Третьяк также включил в свой отряд, да проехали две полуторки медсанбата с ранеными, их пропустили, да еще посоветовали, как лучше ехать.

Немцы в этот день не сунулись, наблюдатели заметили вдали только несколько мотоциклистов, но те к переправе соваться не стали, покрутились на расстоянии и убрались назад. После ужина, а на станции его бойцы хорошо разжились тушенкой из вагонов, ни кто им в этом не мешал, Третьяк дал им час на отдых и приказал прокопать ходы сообщения от окопов в тыл. Кроме того, с десяток бойцов отправились в недалекую рощу рубить деревья. Через дорогу прокопали проход, соединив обе линии траншей с ее сторон, а сверху перекрыли этот проход бревнами и снова насыпали земли. Наконец скомандовав отбой, капитан оставил в окопах только дежурных, а всех остальных отвел к роще, которая росла метрах в двухстах от позиции. Немецкие привычки Третьяк уже усвоил и не сомневался в том, что утром немцы, которые сегодня получили достойный отпор и полностью потеряли свой передовой дозор, прежде чем снова двигаться вперед перепашут его позицию авиацией и артиллерией. Нести лишни потери он не хотел, день будет долгим и не известно какие силы немцы против него бросят. Поужинатьудалось без проблем, продуктов пока хватало, а затем бойцы разлеглись или уселись кто где. Долго этот отдых не продлится...

БРДМ оказался притуленным с стене одного из домиков и накрыт масксетью. Ввареная в правый борт дверка от БТР-70 была приоткрыта. Под ней на земле валялась куча окурков от сигарет с фильтром, и моментально пришло в голову «Штирлиц понял — явка провалена».

Осторожно заглянув внутрь, увидел как за небольшим столиком сидит Маркони в наушниках. Легонько дотронулся до плеча, чтобы не напугать, и все равно Маркони резко повернулся ко мне, держа в руках пистолет. Увидев меня, он не снимая наушники, громко сказал:

— А мог бы и пристрелить… — затем прижав телефоны, добавил: — Подожди, идет интересный перехват…

Через пару минут, сняв головные телефоны, продолжил:

— Как идут дела, не спрашиваю… — и кивнув на небольшую стойку радиостанции, продолжил: — Немцы все рассказали…

— Ты что шпрехаешь по ихнему? Вроде раньше не замечал за тобой подобного.

— А на фуя мне самому