– Что ты хочешь: богатые тоже плачут, – хихикнула Кася.

И тут во дворе ослепительно вспыхнул прожектор.

– Хозяин! – ахнула Кася.

Прыжком вскочила с кровати. Выключила телевизор. Расправила покрывало. Произнесла:

– Быстро! Помчались! А то застукает здесь – костей не соберем!

* * *

Жизнь несправедлива и безжалостна.

Только Евгения Юрьевна немного себя успокоила, что Кривцовы к ней никаких претензий не предъявляют и новая няня, Долинина, кажется, относится к своей работе добросовестно, – на свет явилась эта ужасная передача. «Расследование по максимуму». Центральный канал, прайм-тайм…

И на следующее же утро к ней в агентство явилась мадам Кривцова. Как всегда безупречная, холеная и ледяная. Но хоть лицо бесстрастное, а голос тихий – в глазах плескался плохо скрываемый гнев.

Секретарша, конечно, пыталась пропищать, что начальницы нет на месте (тоже видела передачу и прекрасно понимала, какие могут возникнуть последствия). Однако Елена Анатольевна и словом ее не удостоила – уверенно проследовала в кабинет.

«Я пропала», – пронеслось в голове у Евгении Юрьевны. И она пролепетала самое нелепое, что могла сказать в подобной ситуации:

– Может быть, кофе?

Кривцова ответила одним лишь презрительным взглядом. Приблизилась к столу хозяйки агентства. Швырнула на ее стол скрепленные степлером листочки – в них Евгения Юрьевна сразу же узнала свой договор. Стандартный документ – что агентство предоставляет, а заказчик Кривцова Е.А. принимает в свою семью няню такую-то. Анастасию Павлючкову, которая на деле оказалась совсем не тем человеком, за кого себя выдавала.

Евгения Юрьевна сжалась. Пусть бы Кривцова начала кричать. Обвинять. Выплескивать свой гнев. А не молчала бы презрительно и зловеще…

Несчастная женщина пробормотала:

– Елена Анатольевна… Я приношу вам свои самые искренние, глубочайшие извинения…

Тишина.

– Я… я работаю на этом рынке уже семь лет… И заверяю вас: это первый подобный случай…

А Кривцова наконец выплюнула:

– Пункт 2.2.3. Агентство гарантирует соблюдение полной конфиденциальности. Пункт 2.2.4. Агентство произвело всестороннюю проверку сотрудника и гарантирует заказчику его абсолютную благонадежность. Пункт 2.2.5. Направляемый в семью заказчика сотрудник предупрежден о недопустимости любых не согласованных с заказчиком контактов с прессой.

И тихо, но яростно добавила:

– А ты, б…дь, сука вонючая, кого мне прислала?!

Евгения Юрьевна опустила глаза. Похоже, все. Безупречной репутации ее агентства – конец. А может, и ей самой тоже. И как этому противостоять? Где она – хозяйка небольшого агентства, и где Елена, мультимиллионерша, владелица огромной спортивной империи?! Схватит своими остренькими зубами, разжует и даже не поперхнется.

И беда даже не в том, что няня работала в семье по чужим документам. Это теперь отошло на второй план. Главное – что та посмела прополоскать чужое грязное белье на людях. И как лихо! На центральном канале выступила. По всем статьям Кривцову уничтожила.

Оставался единственный шанс попробовать спихнуть все на Макара Мироновича. Ведь явно же с его подачи Настя словно птичка-соловушка распелась. И, конечно, извиняться, извиняться и еще раз извиняться. Тогда, может, и пронесет.

Евгения Юрьевна прижала руки к груди:

– Елена Анатольевна! Я… я почти уверена: Настя не хотела давать этого интервью! Она порядочная женщина, она не такая… Но вы же сами знаете, что за человек ваш муж! Это он, наверняка он ее вынудил – сами понимаете, для каких целей. Пригрозил. Не оставил ей выбора…

На языке, конечно, вертелся вопрос, а правда ли насчет фигуриста-то, но задавать его Евгения Юрьевна не стала бы и под дулом пистолета.

Кривцова неожиданно жалобно произнесла:

– А ведь я доверяла ей. Считала: недалека, глупа, но нормальная, адекватная тетка…

– Да как ей было остаться в стороне? – вздохнула Евгения Юрьевна. – Здесь, на Рублевке, ни один развод миром не заканчивается. Любые средства в ход идут…

«И вообще, сама виновата. Что не перетянула няню на свою сторону, а позволила это сделать своему мужу».

Евгения Юрьевна поймала себя на мысли, что ей, безусловно, жаль униженную Кривцову. Но только жалость в их кругах – эмоция деструктивная. Раз жалеешь, значит, не уважаешь. Кривцова сама виновата, что проиграла. Хотя могла бы предвидеть. И не допустить такого-то позора, на всю страну!

«А человека, которого жалеешь, нечего и бояться», – успокоила себя Евгения Юрьевна. И мягко произнесла:

– Еленочка Анатольевна, миленькая… Я, конечно, не буду перед вами оправдываться. И права такого не имею, да и поздно уже. Но ведь няня-то моя в вашем доме почти пять лет проработала. И ни единого к ней нарекания, кроме сущих мелочей. Хотя полно случаев, когда персонал хозяев обкрадывает. И в роли наводчиков выступает. И над детьми издевается…

– Вы что, прикажете вас еще и благодарить? – саркастически произнесла Кривцова.

– Нет, нет, что вы, мне и мысли такой в голову не приходило! – закудахтала директриса агентства (чувствуя себя, впрочем, все увереннее и увереннее). – Я просто пытаюсь вам объяснить, что у Насти другого выхода не было. Ей ничего не оставалось, как сделать свой выбор… А Макар Миронович, наверно, денег ей предложил. Много. Нереально много для украинки, у которой ни кола ни двора. Кто ж тут устоит…

«Хотя ты могла бы этого и не допустить. Почувствовать, что против тебя собственный муж затевает, и принять контрмеры. А ты все прохлопала…»

Елена Анатольевна словно бы потухла. Устало опустилась в гостевое кресло. В глазах ее блеснули слезы…

«Плачь, плачь!» – мысленно приказала Евгения Юрьевна.

С плачущим клиентом общаться куда безопаснее и легче, чем с тем, кто кипит от ярости.

Однако Кривцова лишь на секунду прикрыла лицо руками. И сухо, деловито произнесла:

– Мне нужно срочно связаться с Марией Долининой.

– Что? – слегка опешила хозяйка агентства.

– Я хочу поговорить с новой няней. С Машей, – терпеливо повторила Елена. – Как мне это сделать?

– Но разве у вас нет ее номера телефона?..

– Разумеется, есть, – начала раздражаться Кривцова. – И, разумеется, он выключен, Макар уж об этом позаботился. У себя дома Мария тоже не появляется. А ее родители мне сообщили, что их дочь в течение ближайшего месяца будет работать без выходных. И связаться с ней невозможно.

Она откинулась в кресло и властно добавила:

– Поэтому я хочу, чтобы вы вызвали ее сюда, в агентство. И будьте добры сделать это как можно быстрее.

– Но… каким образом? – растерялась Евгения Юрьевна. – Как я ей это объясню?