– Но вы работали с детективами примерно полгода назад.

– Теперь не работаю. И я не детектив. Я не специалист.

– Тогда я вообще ничего не понимаю. Зачем отец велел подготовить этот контракт? Прочтите, если не верите.

– В контракт я верю. Я не понимаю, зачем его составили. Если он навел про меня справки, а он наверняка их навел, то он должен был установить, что я не имею отношение к сыску. От слова совсем.

– Но контракт…

– Я вам все сказала. Я могла бы вас обмануть. Взять деньги и не сделать работу, но совесть мне не позволяет так поступить. Ваш отец что-то напутал.

– Но вы посмотрите на сумму. От такого гонорара не отказываются.

– Согласна с вами. Не отказываются. Но, взяв гонорар, я взяла бы и ответственность. Вы хорошо сами читали этот контракт? Пункт семь почитайте. Как я могу гарантировать, что дочь известного лица будет жива на момент обнаружения? Такой контракт могли составить для какого-нибудь лоха. Или гоя…

– Зачем вы так? Вы не правы.

– Абсолютно права. Контракт составлен так, чтобы совсем не платить за выполненную работу. В любом случае он будет нарушен. Изначально. Я так понимаю, что известному лицу или тому, кто составил этот документ, хочется именно на мне сэкономить. Но он сам себя перемудрил.

– Это я составил договор. Отец попросил.

– Тогда вы все прекрасно понимаете. Не вижу смысла вам объяснять. Давайте прощаться. Всего хорошего. Здоровья вашему батюшке.

Гости стали собираться. Сыночку «из деревни Хитропоповки» уходить явно не хотелось. Ну как же. Он не выполнил поручение бати. И надуть глупую Барби не удалось. Наконец двери за ними закрылись. Петька проследил, чтоб они вышли за калитку и не вернулись.

– Иришка, не злись, – стал успокаивать меня Никита. Ему хорошо говорить. Не его за дурака принимают.

– Почему мужики считают, что коль блондой девица родилась, то мозги изначально Богом не выделены на эту модель. Какая-то дискриминация по цвету волос.

– А свою злюку жену он, наверное, считает самой умной женщиной на свете. Еще бы, такая страшная. Сразу понятно, что она в очереди за умом проторчала. И даже на сдачу миловидности не получила. Еще и злая, как собака, – высказался Петька. Он со мной полностью согласен.

– Мыслит узко жадный юрист. Стереотипами. Это не Натан Львович ему так велел составить. Тот дядька умный и жизнью битый. Тот жадничать в таком деле не стал бы. Это сыночка собственная инициатива, – высказала я свое мнение.

– Или его жены. Не удивлюсь, если он под ее дудку пляшет, – это уже мама высказалась. Всё-таки не удержалась и кинула виртуальный камень в жену гостя.

– Он ее зовет зайчонком. Она скорее на ворону похожа. На старую страшную ворону, – Петька продолжил клеймить прощелыг.

Мы скоро успокоились и сели кушать. Нам есть что обсудить помимо визита незваных гостей. Тем более, что нам завтра предстояло договориться об аренде помещения. Пока ели, много чего обсудили.

Потом пошли прогуляться в лес. Скинуть негатив, который принесли эти двое в наш дом. Звали с собой маму, но она отказалась. Сказалась уставшей. Она взяла на работе отпуск. Мама так долго не была в отпуске, что ей дали хоть часть накопленного отгулять. Я это приветствовала. Не работать же на износ. Пора научиться и отдыхать.

Петька с Грейсом радостно согласились нас сопровождать. По одному ходить стало опасно, а толпой вполне приемлемо. Да еще и пес такой с нами. Грейс вырос просто громадным. Давно ли мы подобрали дрожащего цуцика зимой на помойке. Теперь даже воспоминаний об этом не осталось. Он пока еще щенок. И года нет. Но хряк такой вымахал, что внушает страх одним своим видом. Он у нас воспитанный, сам себе в зубах поводок несет. С понтом сам себя выгуливает. Да и вообще, по сути, он у нас пацифист: других собак, кошек, птиц, людей не обижает. Он у нас как Квазимодо: страшный, но жутко добрый.

Петька тоже интересный субъект. Давно ли был подростком. А сейчас, если не знать, сколько ему лет, можно подумать, что он студент. Симпатичный мужик в будущем из него вырастет. Только какая-то щенячья радость по любому поводу выдает в нем подростка. Наивность и желание многое узнать. Это в нем подкупает. Он любознательный. Как и я, везде норовит сунуть свой нос. В этом мы с ним похожи. Та же неугомонность и жажда справедливости. Ведь наверняка не случайно возле того дупла оказался. Не просто гулять вышел. Увидел, как ювелир идет к озеру, пошел за ним проследить. Оно и к лучшему. Если бы не Петька, то помер бы ювелир. По крайней мере, так врачи сказали. Значит, у Петьки счет спасенных жизней уже открыт.

А если к этому прибавить жизнь Грейса, которого под Рождество хозяин у помойки привязал. Замерз бы щенок на морозе. Ниже двадцати градусов тогда было. Значит, на Петькином счету уже две спасенные жизни. Собака – тоже тварь божья. Ее жизнь для мира не менее ценна, чем человеческая. Вы спросите любого собачника. Пожертвуют ли они своей жизнью ради жизни собаки? Большинство ответит, что да. Ответит четко, без сомнений. А сколько примеров, когда люди в ледяную воду зимой лезут, чтобы спасти бездомного пса, который по своей глупости оказался отрезан от берега или тонет.

– Теть Ира, о чем задумались? Мы вас зовем, а вы ноль внимания.

Только сейчас до меня дошло, что мне что-то говорят.

– Да так, о своем, о девичьем задумалась.

– Иришка, ты чего заморозилась? Из-за этих упырей переживаешь? Не парься ты так. Они сами себе хуже сделали. А когда ювелир очнется, он такой пистон своему жадному сыну вставит, что мама не горюй.

– Да нет, я про них не думала. Просто задумалась. А что вы хотели?

– Петька предлагал его с собой взять завтра. Он к матери своей хочет зайти. Проведать.

– Значит, возьмем. Только нам надо бы с ним пойти. Для подстраховки.

– Так и сделаем, – согласился Никита со мной.

– А что там? Что не так? – Петька сразу за мать свою переживать начал.

– Все так. Просто там сожитель новый. Неизвестно, что за фрукт. Мы когда были там в последний раз, они мне дверь не открыли. Проведать ее и сказать, что у тебя все нормально, мне не удалось. Я ей записку в дверь засунула. Поэтому к твоей матери мы пойдем все вместе. И Грейса для устрашения врага возьмем. Так будет проще с сожителем твоей матери разговаривать.