— Когда ее данные заносили в полицейскую картотеку, у нее взяли и отпечатки пальцев. Думаю, ты догадываешься о продолжении…

— У нее не было папиллярных узоров?

— Именно! Подушечки пальцев были сожжены какими-то химикатами.

Равье бросил взгляд в зеркальце заднего вида и снова выехал на шоссе.

— Комиссар уже получил у прокурора ордер на обыск. Туда только что выехала группа в двенадцать человек с Норманом во главе. Так что есть шанс найти малышку живой… Будем надеяться на хеппи-энд.

— Хеппи-энд? Не забывайте, что Мелоди Кюнар и ее отец мертвы, а сбивший его водитель до сих пор на свободе с двумя миллионами евро!

— Собираешься читать мне мораль, сержант?

Люси молча вжалась в спинку пассажирского сиденья. Новость обрушилась на нее, как бурный поток, заливая язычки племени служебного рвения. Она почти сожалела о том, что все закончилось так быстро.

С каждым часом время растворяло в жилах Элеоноры яд секунд. Ощущаешь ли свою жизнь постепенным умиранием, когда Костлявая-с-косой в течение долгих лет точит свое разящее орудие, чтобы обрушить его на тебя в любой момент?

— Сама видишь, — добавил капитан после некоторого молчания, — только факты, только профессиональная злость наших людей приносят настоящие результаты! Твоя психологическая лабуда мало что значит. Сейчас у меня будет небольшая летучка в комиссариате, а потом я отвезу тебя домой. Ты получишь заслуженный выходной, сможешь отоспаться, пообщаться с детьми…

— Остается еще один неизвестный персонаж, или даже два — те, кто сбил Кюнара…

— Я убежден, что наша подозреваемая все видела, поскольку находилась совсем близко от места аварии. Она наверняка запомнила номер машины — и уж поверь, нашему комиссару нет равных по части допросов с пристрастием.

— Ну, по крайней мере, позвоните мне, когда все окончательно прояснится…

Автомобиль проехал вдоль порта, затем миновал по касательной площадь Герцогини Анны и остановился за комиссариатом. Там уже поджидала толпа журналистов.

— Говорить буду я, — предупредил Равье, взявшись за ручку дверцы. — А ты постарайся не корчить рожи — мы вполне можем попасть в восьмичасовой выпуск новостей.

— Хорошо, я буду глупо улыбаться…

Стоя перед окном своей гостиной в Мало-ле-Бэн, Люси смотрела на круглую спину дюны в лучах заходящего солнца. Даже на севере закаты великолепны — все оттенки синего, оранжевого, лилового… Легкий ветерок взметал небольшие песчаные вихри и гнал их в сторону темнеющего океана.

Молодая женщина спрашивала себя: что найдет отряд полицейских в глубине проклятого дома? Десятки чучел животных? Обезьян-капуцинов, прибитых к деревянным подставкам, застывших в синтетической вечности? Вскрытые тела животных, внутренние органы в стеклянных сосудах?.. А маленькая Элеонора? Каковы шансы, что ее найдут живой среди этого разрушительного хаоса ненависти?

Отчет о вскрытии лежал в столовой, лишая слепую девочку права укрыться от посторонних глаз и навеки упокоиться в мире. Проводя пальцами по ледяным страницам, Люси представляла себе крохотные искорки света, проникающие сквозь радужную оболочку глаз Мелоди Кюнар в стремлении донести до нее окружающие цвета, оттенки, пульсации бытия, соединиться с оптическими нервами… и возвращающиеся обратно за миг до того, как постучаться в двери мозга.

Затем она подумала о своих близняшках, об их глазах, источавших голубое небесное сияние, об их восторге при виде малейшего отблеска звездного света. Каждый миг, когда мы пробуждаем подобные воспоминания, они несут с собой памятные взгляды, улыбки, поднимают нас над землей и вышивают канву нашей настоящей жизни. Существование Мелоди было не чем иным, как глубоким черным колодцем, бездной, в которой клубилась тьма. Какое воспоминание она могла сохранить о своем кратком пребывании на Земле, об этой дивной планете с ее реками, морями и облаками, если в последние мгновения не испытывала ничего, кроме непонимания и ощущения глубочайшей несправедливости, когда две холодных руки сомкнулись на ее горле, перекрывая доступ воздуха?..

Горько вздохнув, Люси собрала листки в стопку, взяла биографию знаменитого русского врача и убрала то и другое в ящичек шкафа, запирающийся на ключ. Затем опустила жалюзи, задернула двойные занавески, погасила свет и выключила все электроприборы. Вокруг воцарилась непроглядная темнота. Люси ощупью добралась до шкафа с тонированными стеклами, открыла его и… сделала решающий шаг.

Час спустя, когда слезы на щеках уже полностью высохли, она остановила машину перед домом своих родителей.

Спустя три дня она наконец смогла обнять своих дочерей, хотя и пришлось их разбудить.

Теперь ей предстояла бессонная ночь…

Полседьмого вечера. Сцепив руки под подбородком, Виго Новак наблюдал за бесформенной грудой, лежавшей на диване. Он составил подробный план, рассчитав время с точностью до минуты, проанализировал все этапы, учел все «факторы Икс», способные нарушить ход его операции.

Ключ от входной двери в дом Сильвена (Виго сделал дубликат в большом торговом центре). Упаковка донормила. Перчатки из латекса. И еще невероятное количество мелочей, требующих от исполнителя жонглерской ловкости…

Все было идеально. Тщательно выстроенная система ожидала запуска.

Виго вышел в сад, чтобы убедиться, что его сосед, вдовец лет шестидесяти, опустил жалюзи на окнах. Затем подошел к машине Сильвена.

С противоположной стороны улицы ни один потенциальный свидетель не смог бы увидеть происходящее — бетонная ограда высотой в два метра служила надежной защитой от посторонних глаз и ушей.

После обеда Виго позвонил Натали, разъяренной непонятным отсутствием мужа после его неожиданного поспешного отъезда, и сообщил, что Сильвен ввалился к нему с бутылкой виски в состоянии, близком к полной невменяемости.

И теперь он, Виго, собирается транспортировать недостойного отца семейства домой.

Сильвен оказался чертовски тяжелым. Тем не менее Виго удалось взгромоздить его на пассажирское сиденье машины. Он натянул шерстяные перчатки и шапочку, включил зажигание и скрылся в ночи.

Некая внутренняя тревога подсказывала ему вернуться обратно, отменить задуманное преступление, подумать о возможной альтернативе. Но голос эгоизма требовал сделать выбор между сырой тюремной камерой и будущей сладкой жизнью.

Изобретатель был у цели, недоставало лишь решающего поворота отвертки. Он не совершит ошибок. Быть умным — значит уметь использовать свой ум в нужный момент.

Еще через пару километров Виго въехал во двор одиноко стоящей старинной фермы, потом закрыл ворота и, поддерживая под мышки тушу приятеля весом в центнер, ударом локтя распахнул входную дверь. Натали бросилась к ним, словно кошка с выпущенными когтями, и тут же обрушила на их головы потоки упреков: