– Я? Как мило! Приятно знать, что я не потеряла сноровку. Надо Джасперу сказать, ему понравится.

– Как ты можешь? – тихо спросил Рики.

– Мой дорогой, прости. Это жестоко. Я не скажу Джасперу, даже в мыслях этого не было. – Она чуть-чуть помолчала, а потом как ни в чем не бывало продолжила говорить, будто он робкий гость, а она должна сделать так, чтобы он забыл о стеснении. Рики старательно отвечал и даже не всегда невпопад, но все равно испытывал унижение и, как ни странно, досаду.

– Ты получил приглашение на вечеринку к Касу? – спросила она.

– На вечеринку? Нет.

– Ну, не на вечеринку, конечно, хотя мы же все помним про корзинки с едой. Я про его религиозное собрание. В амбаре «Лезерс» в воскресенье. Тебя обязательно пригласят. Приходи. И отца приводи. Вообще, похоже, все приглашены. С джентльменов – пятьдесят пенсов. Нас всех пригласили. Пожалуй, мы пойдем, хотя Луи, возможно, уедет. На последней странице приглашения написано «Истина!» с кучей восклицательных знаков и «Откровение!» огромными буквами. После поедем в Л’Эсперанс ужинать, если еды в корзинках не хватит.

Тогда-то Луи и швырнул гравием в стекло. Рики подошел к окну. На улице стоял Луи, а за ним – Аллейн, будто бы иллюстрируя смелое наблюдение Джулии. Рики взглянул на отца как-то по-новому – такой невозмутимый, и вид у него авторитетный. А Луи – напыщенный красавчик с лукавым взглядом и широкой улыбкой… Рики стало понятно, что Джулия имела в виду, когда сказала, что они такие разные.

Рики открыл окно, Луи прокричал свою дурацкую цитату из «Ромео и Джульетты», Джулия попросила его не шуметь, а миссис Феррант выскочила из дома и зашла обратно.

По-деловому разобравшись с ситуацией, Джулия закрыла окно и вернулась к Рики.

– Все, Фарамондам пора убираться. – Она посмотрела ему в глаза, засмеялась своим фирменным смехом и быстро поцеловала его в здоровую щеку.

Уходя, она радостно поприветствовала миссис Феррант.

Рики остался неподвижно стоять в комнате. Он слышал, как завелся мотор, как автомобиль с урчанием въехал на холм, направляясь к главной дороге. Потом выглянул из окна. Отца нигде не было видно, маленькая улочка полностью обезлюдела.

«А теперь, – подумал он, – пора сесть за работу».

V

В доме за углом, в кабинете сержанта Планка, Аллейн разговаривал с марсельским коллегой, инспектором Дюпоном. Разговор велся на французском, и мистер Фокс изо всех сил в него вслушивался. У Дюпона был провансальский выговор, который при надлежащей степени громкости напоминает металлический грохот, тем самым полностью исключая возможность возражений со стороны собеседника. Голос инспектора проникал в каждый уголок комнаты, вгоняя Фокса в ступор. Наконец, когда после обмена прощальными словами, Аллейн повесил трубку, Фокс откинулся на спинку стула, расслабил сведенные от напряжения брови и глубоко вздохнул.

– Уж очень быстро говорит, – устало произнес он и добавил с сожалением: – И на линии шумновато было. – Потом обратился к сержанту: – А вы все поняли?

– Я, мистер Фокс? Я не говорю по-французски. Мы сюда переехали всего четыре года назад. Пытались выучить, и хозяюшка моя, и я сам, но что-то не особо получилось, да и у них тут свой говор. Я когда в «Треску и бутылку» захожу, местные всегда на него переходят.

«Еще один признак того, как одинок сельский полицейский», – подумал Аллейн.

– Ну что ж, – сказал он вслух. – Ферранта видели в Ля-Турньер и в Марселе.

– Что я говорил? – оживился Фокс.

– А еще он ездил в местечко близ Марселя, где живет, причем на широкую ногу, один тамошний туз, насчет которого у полицейских имеются серьезные подозрения. Но ничего вменить ему они не могут. Все как обычно. Давняя история.

– И что они предпринимают?

– Много чего. Мимо «наркокоманды» муха не пролетит незамеченной; стоит им что-то заподозрить, как они тут же начинают копать. Однако французы без особого энтузиазма берутся за расследования, которые не сами начали. Ну и, между нами говоря, не так строго они следят за мелкими портами, как надо бы. Дюпон – один из лучших профессионалов. С ним очень даже хорошо можно работать, главное – никоим образом не задевать его самолюбие. Он говорит, что у них на этого персонажа – кстати, корсиканца, как и большинство таких типов, – уже талмуд целый набрался: по образованию химик, почти миллионер, живет в шикарном особняке между Марселем и Ля-Турньер, рядом – оборудованный по последнему слову техники якобы научно-исследовательский центр, где этот «эксперт» превращает морфин в героин.

– Ничего себе! – воскликнул Фокс. – И его до сих пор не повязали?

– Согласно французским законам, для ареста требуются подробные и убедительные доказательства. Их у наших коллег недостаточно. А за Ферранта они сейчас взялись всерьез. В Ля-Турньер он всегда останавливается в дорогом отеле, который известен как место встречи наркоторговцев. Вчера утром он неожиданно съехал оттуда. Да, помню, Рики так и сказал. Ферранта пасут уже несколько недель. Информация, похоже, поступила от разгневанной бывшей любовницы, узнавшей, что он женат.

– Дюпон ведь сказал что-то про Джонса? – спросил Фокс.

– Да. Ища улики против Ферранта, они решили выяснить, не совершает ли еще кто-нибудь из жителей острова регулярные поездки в Сен-Пьер, и вышли на Сида. Пока что это мало что дало, но как вы, возможно, заметили, когда я сказал Дюпону, что Джонс – приятель Ферранта, децибел в его голосе прибавилось. Так чаще всего и бывает в делах с контрабандой наркотиков: за каждым явным подозреваемым стоит фигура на следующей ступени преступной иерархии, контролирующая поставки на остров. Схема очень разветвленная и продумана до мелочей. В каком-то смысле это похоже на трудовые лагеря в странах с тоталитарным режимом: надсмотрщик рапортует начальнику, а за ним самим тоже кто-то наблюдает и рапортует на самый верх. Разумеется, между ними должен быть еще кто-то, скажем, агент типа Ферранта и главарь, как тот миллионер в замке возле Марселя. Дюпон уверен, что такой человек есть.

– И что все это нам дает? – поинтересовался Фокс.

Аллейн беспокойно зашагал по маленькому кабинету, на подоконнике зазвенела синяя стеклянная бутылка. На кухне миссис Планк разговаривала с дочкой.

– Ну, мне, например, – сказал наконец Аллейн, – это дает одну фантастическую версию, основанную только на предположениях, а потому недостойную внимания.

– А нам можно ее услышать?

– Ладно, расскажу. Может, хоть тогда перестану думать о ней. В общем, так. На рассвете Феррант прибывает в Ля-Турньер, а Сид Джонс – в Сен-Пьер. Сид теперь убежден, что Рик поехал в Сен-Пьер, чтобы за ним шпионить. Беспокойство его нарастает, и по прибытии он звонит Ферранту. Разговаривают они полунамеками, но у них есть своя секретная фраза, которая означает «Надо поговорить». Феррант прилетает в Сен-Пьер первым утренним рейсом – Дюпон говорит, что есть самолет в семь утра. Они встречаются в кафе напротив фабрики «Джером и К°». Рик сидит в кафе, изображает ищейку и следит за Сидом через дыру в газете. За этим нелепым занятием его застает Феррант. Рик уходит из кафе. Сид, совсем потеряв присутствие духа, да еще и вколов себе дозу наркотиков, рассказывает о своих подозрениях Ферранту, и Феррант, который сам видел моего сына с газетой, помня о том, что я полицейский, решает, что Рики надо убрать. Кто-то из них следит за ним, тут как раз начинается гроза, и парня сталкивают с пристани. – Аллейн на мгновение закрыл глаза. – Если бы паром сидел в воде ниже… – Он осекся.