Анна едва сдерживала себя:

— Да, я это знаю, но не могли бы вы снова взглянуть на фотографии? Пожалуйста.

Прозвучал практически тот же ответ, что и от предыдущего швейцара. Когда он вышел, Анна вздохнула с облегчением: от его одеколона ей чуть не сделалось дурно.

— Не повезло? — хмуро взглянул на нее Баролли.

— Нет.

— Ну, я ж говорил, что уже опросил их, а также таксистов, что работали в ту ночь у клуба.

— А что у нас с гардеробщицей?

— Пока не пришла. Будет через полчаса.

Анна вздохнула: у нее было ощущение, что они тратят время впустую.

— А вот и бармен, — сказал Баролли, кивком указав на стойку администратора, от которой к ним направлялся высокий симпатичный мужчина в джинсах, футболке и кроссовках.

— Привет, я Джим Картер, — улыбнулся бармен. — Я бы приехал раньше, но у меня машина сломалась. — Он юркнул в кабинку и подсел к Анне.

Тревис представилась, в то время как Баролли со скучающим видом вышел.

Анна выложила на стол фотографии и рисунок:

— Вы вообще ее припоминаете?

Он отрицательно покачал головой:

— Нет, и парень этот мне не знаком.

Анна указала на барную стойку:

— Она достаточно долго сидела вон на том стуле. Можем мы туда пройти?

— Разумеется, я к вашим услугам.

Анна забралась на тот же стул, где сидела Луиза Пеннел, а Джим Картер прошел за стойку.

— В ту ночь, когда она пропала, она сидела здесь очень долго. Она два раза брала пиво — в стаканах, не в бутылках.

Джим кивнул:

— Если я обслуживаю клиентов, я все время в движении. Мы делаем массу коктейлей — смешиваем их, подаем, смешиваем и подаем.

— Она платила за выпивку монетами, выкладывая их на стойку.

Анна крутнулась на стуле и оперлась на стойку локтями. Джим стоял, уперев руки в бока, так ничего и не припоминая.

— Она постоянно оглядывалась на дверь, будто кого-то ждала.

Однако он снова пожал плечами. Анна описала, как Луиза была одета, — бармен по-прежнему ничего не мог припомнить.

— Я бы рад вам помочь, но увы. Она, наверное, была очень привлекательная, но, когда я работаю, я вообще не успеваю думать или специально кого-то запоминать.

Анна поблагодарила его, Джим направился к выходу, а она осталась сидеть у стойки. Она видела, как он болтает с обоими швейцарами, по-прежнему слоняющимися по вестибюлю. Все трое повернулись посмотреть на нее, словно обсуждая, как у них напрасно отнимают время.

Мимо них прошагал Баролли с еще одной чашкой кофе — Анна видела его в зеркале за стойкой бара. Он пересек зал, вышел в кабинку и, поставив кофе, плюхнулся на диванчик. Она наблюдала, как он нетерпеливо притоптывает ботинком, посматривает на часы и потягивает кофе. Наконец он откинулся на спинку и, поймав ее взгляд, пожал плечами, показал на кофе — Анна помотала головой.

Прошло еще десять минут, прежде чем приехала Дорин Шарп. Мать-одиночка, только разменявшая третий десяток, она работала в клубе гардеробщицей.

— Это не займет много времени. — Вернувшаяся в кабинку Анна уже в который раз выложила на столик фотографии Луизы Пеннел. — У нее было темно-вишневое пальто с бархатным воротником, — сказала она и описала прочие приметы погибшей.

Дорин не спешила. Она пересмотрела одну фотографию за другой и облизнула губы.

— Я читала об этом убийстве, — сказала она тихо. — Это ужасно. Они называли ее Красная Орхидея, так?

— Да, верно.

— Она не дала мне чаевых.

— Простите… — подалась вперед Анна.

— Она оставляла пальто. Я повесила его на вешалку, дала ей номерок. Знаете ли, в клубе свои правила вежливости: посетители не платят за то, что сдают одежду на хранение, — но здесь принято давать чаевые.

— Вы запомнили Луизу Пеннел?

— Ее пальто так не соответствовало тому, что было надето под ним, — сильно декольтированная кофточка и коротенькая юбка. Такие пальто носили скорее богатенькие тинейджеры в пятидесятых. Я похожее купила как-то в секонд-хенде, только мое было зеленое, с отложным воротником и шестью бархатными пуговицами, а у нее — темно-красное, точнее, темно-вишневое, из «Харродса». Я видела ярлычок.

Анна была изумлена.

— Я повесила его на вешалку и дала ей номерок. Было еще совсем рано. У меня есть своя система, знаете ли: ранних пташек я размещаю на самой дальней вешалке, потому что уходят-то они последними. Не спрашивайте меня почему, но это так. У нас большой наплыв публики между одиннадцатью и двумя: люди приходят после разных шоу или званых ужинов, чтобы посидеть тут часок-другой, — и если у тебя нет какой-то системы в размещении одежды, то будешь носиться тут в поисках нужной вешалки как полная идиотка.

— Итак, вы приняли ее пальто.

— Да, и повесила его на дальнюю вешалку. Она забрала номерок и, кажется, пошла в барный зал.

Анна едва могла поверить своим ушам.

— Было где-то половина двенадцатого, может, чуть позже, когда она вернулась. Я сказала, что рановато она уходит, а она ответила, что ей надо идти. Я достала ее пальто, перекинула ей через стойку — и она вышла, даже спасибо не сказав, не говоря уж о чаевых.

Анна показала гардеробщице набросок с подозреваемым:

— Это всего лишь изображение человека, которого могла ожидать Луиза. Вам доводилось его видеть?

— Я как раз о нем и подумала, — сказала Дорин, побарабанив пальцами по рисунку.

— Вы его видели? — чуть не подпрыгнула Анна.

— Думаю, видела. Хотя и не могу быть уверена на все сто.

— Видели в клубе?

— Нет, на улице.

— Возле клуба?

— Да, возле пожарных дверей — они выходят на аллею. Когда кто-то из нас хочет перекурить, мы выходим оттуда. В конце аллеи есть дорога, которая проходит позади клуба. Она всего в нескольких футах от здания, и клиенты думают, будто могут там парковаться, — а у парковщиков там каждый день беготня, они расшвыривают талоны со штрафами, точно конфетти!

— И вы там видели этого мужчину?

— Ну, я не уверена на сто процентов, но, возможно, это был он. Я не особо его разглядывала, но я видела, как он сидит в своей машине.

— Вы знаете, какой марки была эта машина?

— Черная, вся сияющая, бросается в глаза, может быть, новенький «ровер»? Я не очень хорошо разбираюсь в машинах, но у моего босса на другой работе точно такой же, насколько я помню.

— Он сидел в машине?

— Да, затем он вылез и прошел к пассажирской дверце, а девица как раз подошла к машине. Он открыл дверцу, и девушка как бы шарахнулась назад. Тогда он толкнул ее вперед, и они как будто повздорили, но с того места, где я стояла, ничего не было слышно. Она кинулась от него в сторону, но он схватил ее за руку и затолкал в машину. Он с такой силой захлопнул дверцу, что вся машина дернулась. Почему я это запомнила? Во-первых, из-за пальто, а во-вторых, я тогда еще подумала, что это, наверно, ее отец, и, как мне показалось, она чересчур для своих лет накрасилась. Ей ведь, наверно, было всего двадцать два?