действительно больно. Я не думала, что будет так тяжело расставаться. Половину вещей я оставила подруге, взяв только самое необходимое. По правде говоря, это была идея Стива.

Еще по дороге из Танжера он попросил забрать только самое необходимое. Напомнив о том, что его мать одержима шоппингом, и в ближайшее время я устану от походов в торговые центры и бутики города моей мечты. На самом деле мне хотелось этого. Хотелось жить в роскоши. Нет такой девушки, что не мечтает почувствовать себя принцессой.

Вот и наступил этот момент. Тот, о котором я столько лет мечтала, а сейчас боялась до дрожи. Мы прощались. Плакали все. Украдкой взглянув на мужа, я заметила, что его глаза блестят. Ему было грустно. Подхватив сумки, Доминик погрузил их в грузовик. Я попрощалась со всеми прямо сейчас. Попросив не ехать с нами в аэропорт. Я боялась, что там станет гораздо больнее. Паола ободряюще обняла меня.

– Ну что, детка. Вот и разошлись наши пути-дорожки? Не плачь, подружка. Мы встретимся. Мы обязательно встретимся, – заплакала Паола и отвернулась.

Рауль неуклюже положил руку мне на плечо и, поцеловав в лоб, тихо вышел из дома. Вот и всё. Я покидаю это проклятое место. Сидя на заднем сидении грузовика, я смотрела на отдаляющийся дом у церкви. На одиноко стоящую подругу, кутавшуюся в красивый красный платок. Доминик высадил нас у здания аэропорта и обнял меня.

– В добрый путь, подружка. И помни. Мы команда. Впереди новая жизнь. Выше нос, Лайла.

Пройдя регистрацию и сдав багаж, мы заняли места в самолёте. Это был первый полёт и для меня, и для моей маленькой сестры. В Мадриде мы сразу же пересели в самолёт до Лос-Анджелеса. Прощай Севилья, прощай Испания, прощай Полигоно-Сур. Оставалось всего 30 часов до новой жизни. И я готова!

В самолёте было тепло и уютно. Мари спала, а я держала за руку Стивена. Боль проходила. Обратной дороги нет. Милая бортпроводница принесла меню, и Стив заказал шампанское. Мне вручили пачку модных журналов. Стив протянул мне бокал и произнёс короткий тост:

– За новою жизнь! За мою чудесную семью! Но главное, за что я выпью – это красавица жена! За тебя, милая!

Я легонько стукнула своим бокалом о бокал мужа.

– За нас, Стивен Медлоу! И за мечту!

Перелёт был долгим. Я ужасно устала и пыталась размять затёкшие ноги. Мари с восторгом смотрела на облака. Когда вдали показались огни, Стивен потянул меня за руку, и я с восторгом уставилась в иллюминатор.

В Лос-Анджелесе была ночь. Тысячи огней освещали огромный город. Даже с неба было видно, какой он красивый и большой. Город, что снился мне в чудесных снах. О котором я прочла много историй. От восторга сердце пропустило пару ударов, и на моём лице появилась глупая улыбка. Стив сжал мою руку.

– Я выгляжу глупо?

– Вовсе нет. Ты всегда потрясающе выглядишь, милая.

Объявили посадку. Стив пристегнул меня и Мари, и я сильно зажмурила глаза. Разве так бывает? Ещё немного, и я выйду на шумные улицы огромного мегаполиса.

Я не помню, как спускалась по трапу, как мы прошли паспортный контроль. Не помню, как получали багаж. Очнулась я на улице. Вокруг горели огни витрин. Многочисленные кафе, бары и клубы мигали яркими рекламными щитами. Машины неслись куда-то. По тротуару гуляли люди. Они так сильно отличались от тех, с кем я была знакома. Все куда-то спешили. Мари восторженно вскрикнула, увидев витрину магазина игрушек, который, к моему удивлению, был открыт.

Остановив такси, Стивен протянул водителю несколько купюр и попросил погрузить наши вещи. Схватив нас за руки, он потащил меня и сестру в тот самый магазин игрушек. Мари не стеснялась, выбирая игры, конструкторы и пазлы. А Стив купил ей огромного плюшевого зайца. Сестра визжала от восторга.

Только сейчас я почувствовала, насколько сильно устала. Все события, что произошли со дня нашей встречи со Стивеном, до этого момента лежали на сердце, словно огромная каменная плита. И лишь сейчас она упала, разбиваясь на тысячу осколков. Я хотела поскорее добраться до дома и лечь спать.

Выйдя из такси, я уставилась на дом, представший моему взору. Я, конечно, видела фото и знала, что он большой. Но лишь сейчас я осознала, что он огромен. Аккуратно подстриженные кусты, зеленые газоны, поляны со всевозможными цветами. Это не дом, это дворец! Стив – прекрасный принц, а я Золушка, которая привыкла жить в грязи и вдруг попала в сказку. Почти во всех комнатах особняка горел свет. Сейчас он казался живым.

На встречу вышли Хизер и Александр Медлоу. Они ждали нас. В доме было шумно. Я восхищённо оглядывала гостиную и боялась представить, какими шикарными могут быть остальные комнаты. В доме было полно прислуги. Хизер собрала всех внизу и представила им меня, как новую хозяйку дома. Голова закружилась, и я почувствовала лёгкую тошноту. Это было слишком ответственным для меня. Ну какая из меня хозяйка? Смущённо оглядывая собравшихся людей, я протягивала каждому руку и пыталась запомнить их имена.

–Можно мне пойти в свою комнату? – тихонько прошептала я, повернувшись лицом к свекрови. – Я неважно себя чувствую, и мне нужно в уборную, если можно.

Хизер схватила меня за руку и потащила в правое крыло особняка на второй этаж, указав на нашу со Стивом комнату. Я боялась переступить порог. Это был музей! Огромная кровать, ковры, картины, светильники. Всё это было дорогим и очень красивым. Запихнув меня в комнату, Хизер тихонько вышла, прикрыв за собой дверь.

Оставшись одна, я почувствовала новый приступ тошноты и пулей побежала в уборную. Когда я вышла, в комнате уже был Стивен.

– Как ты себя чувствуешь, Лайла? И как давно тебя тошнит?

Я не понимала, почему он улыбается. Что смешного в том, что меня только что вырвало и голова кружится?

– Сейчас впервые. Что тебя так позабавило, Стивен? Мне совсем не смешно. Мой желудок убивает меня.

Стив снова загадочно улыбнулся.

– Мы вернёмся к этому разговору позже. Переодевайся и ложись отдыхать. Мари спит в своей комнате. Малышка устала. Я вернусь позже, хорошо? Если снова почувствуешь тошноту, позвони мне. Я вызову доктора Лейбмана. Это наш семейный доктор.

Я начинала злиться. Забота – это чудесно. Но вызывать доктора из-за того, что меня стошнило, было как минимум глупо.

– Стив, прекрати. Я перенервничала. Я могла съесть что-то не хорошее. Не нужно этой гиперопеки. Я в порядке.

Как только я это сказала, желудок снова перевернулся, и я, закрыв рукой рот, влетела