Глостер, уже проявивший свой норов в Пекиньи, а затем и в Амьене, становился опасен для него. А ведь было время, когда Людовик искренне обрадовался бы родству с ним. Если бы Жанна вышла за младшего Йорка, их совместные дети стали бы Плантагенетами. А значит, спорные территории удалось бы оставить за Францией вполне законно.

Ричард ответил отказом. То ли по глупости, то ли поняв искренние намерения Людовика. В первое в связи со случившимся верилось с трудом. Глостер проявил себя недурственным политиком, а политику – и король был в том уверен абсолютно – несвойственно предпочтение душевным порывам там, где существует выгода.

Теперь он не сомневался – младший Йорк рвется к трону и власти. И, скорее всего, добьется своего рано или поздно. Брак Эдуарда и Вудвилл незаконен. Их дети никогда не будут править. Среднего же брата, Кларенса, Людовик и вовсе не брал в расчет. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять: королем тот не станет. Хоть и жаль. Манипулировать им получалось бы удачно.

Пережив неудачу с Марией, Кларенс присмотрел для себя другую выгодную партию – Маргариту Шотландскую, сестру короля Якова III. Эдуард снова отказал ему в разрешении на брак, а девушке предложил кандидатуру в лице все того же Энтони Вудвилла. В Шотландии бароны восстали против своего короля. Кларенс вполне мог возглавить оппозицию, свергнуть Якова и занять престол. В этом случае война становилась еще более вероятной.

– Уж не издеваешься ли ты надо мной?! – кричал Джордж во всеуслышание.

Даже те из придворных, которые не желали обращать внимание на вздорное поведение принца, невольно замедляли шаг.

– Нет, вы только подумайте! – Кларенса вдохновило возникшее столпотворение. Он всегда любил привлекать к себе внимание. – Безутешный вдовец не в силах найти свое счастье. И не из-за отсутствия достойной пассии, – он особенно подчеркнул последнее слово, – а только лишь по вине мстительной супруги своего самодура-братца!

Эдуард поморщился. Если бы Джордж выказывал неудовольствие, находясь с королем наедине, он бы стерпел. Однако Кларенс посмел бросаться оскорблениями прилюдно… Спускать подобное Эдуард не мог, даже если бы и хотел.

– Только я нахожу себе невесту, – Джордж распалялся все сильнее, – как ее уводят чуть ли не из-под носа! И кто? Граф без году, все достояние которого – сестрица, усевшаяся на трон неизвестно уж благодаря каким достоинствам!

– Достаточно, герцог! – прикрикнул на брата Эдуард. Он ценил супругу, несмотря ни на что. И ни разу не пожалел о своем выборе.

Кларенс стушевался, выдохнул и проговорил гораздо тише:

– А ведь все так удачно сложиться могло… Изабелла меня покинула…

– Что я слышу! – Эдуард невольно вздрогнул. Он и не заметил, как вошла королева. Елизавета любила появляться неожиданно и своевременно. – Герцог Кларенс, так вы рады смерти жены?

Джордж спал с лица и сощурился. Небесно-синее платье, расшитое золотом, шло Елизавете необычайно. Рыжие локоны так и сверкали.

– Смею напомнить Ее Величеству, – прошипел герцог, – именно она навязала Изабелле ту повивальную бабку, что и сгубила ее.

Королева остановилась и побледнела. Она не ожидала подобного выпада, несмотря на всю взаимную ненависть, недоверие и подозрения, существовавшие между ней и средним Йорком. Эдуард тоже не мог поверить в услышанное. На этот раз Джордж перешел все мыслимые и немыслимые границы. Он обвинял не просто королеву Англии, он бросал тень на жену собственного брата – мать будущих наследников престола, такого Эдуард не смог бы простить никому и никогда.

– Вы обвиняете меня, герцог Кларенс? – тон Елизаветы остался спокоен, что не скажешь о руках. Она стиснула складки платья с такой силой, словно желала порвать ткань в клочья.

Джордж посмотрел на своего личного врага с плохо скрываемым превосходством:

– Я всего лишь говорю правду. Моя жена оставила этот мир благодаря вашей служанке.

– И… схваченная вами женщина готова подтвердить это? – осторожно поинтересовалась Ее Величество.

– Я вздернул дрянь на первом же попавшемся суку!

Королева вздохнула. Ее бледные губы окрасила язвительная улыбка:

– В таком случае ваши слова всего лишь пустые бредни. И доказательств у вас нет!

Кларенс вздернул подбородок и одарил Вудвилл ненавидящим взглядом. Усмехнулся. Кивнул Эдуарду и вышел из зала.

Король стиснул подлокотники кресла, переживая острый приступ ярости. Его брат лишился рассудка, если позволил себе бросаться подобными обвинениями. К тому же смерть Изабеллы Невилл его супруге была совершенно без надобности. Если кто и старался удержать Джорджа от беспутного образа жизни, вечных попоек и склок с семейством жены, то только старшая дочь Уорвика.

Королева проводила герцога взглядом и вышла, ничего не сказав мужу, и Эдуард понял: это конец. Война объявлена. Она будет вестись до победного конца. И выжить в ней сможет только один. Не герцог Кларенс – уж точно, потому что король Англии не намерен лишаться супруги.

* * *

В изматывающем противостоянии, последовавшем за инцидентом, Эдуард не принимал участия. Елизавета не обмолвилась с ним ни словом о своих переживаниях или дальнейших действиях, но король слишком хорошо ее знал. Королеву назвали недостойной трона – практически прямо, – ведь, обвиняя Энтони в худосочности рода, Джордж винил и его сестру. Более того, Вудвилл прилюдно назвали убийцей!

Возможно, ни казни Кларенс служанку, Елизавета не стала бы действовать так быстро и решительно. Но у Джорджа действительно не осталось никаких доказательств. Даже подкупленный им лекарь, пользовавший Изабеллу, не смог сказать ничего конкретного. Он даже не подтвердил сам факт отравления, указал лишь на возможность оного.

– В убийстве Изабеллы Невилл, – холодно бросила Вудвилл, – следует обвинять ее мужа, герцога Кларенса.

Джордж судорожно вздохнул и закашлялся.

– Как вы смеете?! – взвыл он, как только обрел способность говорить.

– Это же вы искали выгодных партий, – усмехнулась королева. – Если кому смерть герцогини и на руку, то только вам.

– Вздор! – Кларенс бледнел, краснел и сжимал кулаки. – Я всего лишь требую того, чего достоин по праву рождения!

– Вы того же требовали, всякий раз переходя на сторону победителя? – презрительно бросила королева.

– Во всяком случае, я не пребываю в положении свиньи под дубом! – закричал Кларенс. – И желудями разжилась, и корни древа подкапывает…

Елизавета поджала губы. Намек был слишком прозрачен. Она никогда не принадлежала дому Йорка, как и ее первый муж, лорд Грей, сложивший голову в битве за Ланкастеров. Но она вышла за Эдуарда, стала королевой огромной страны и, кто бы что ни говорил, блюла не только собственные интересы. По крайней мере она в это верила искренне и самозабвенно. Может, ее родня и безземельна, и худосочна, но она не предает!