Последняя часть фразы была произнесена с таким восторгом, что сразу становилось понятно – ему очень нравилось это время.

– И давно ты так живешь?

– Лето и зиму. Летом хорошо, зимой скучно. Хотя летом тоже бывает скучно.

– А родители твои где? – спросил Клоп.

Огарик промолчал, впившись зубами в мясо. Интересная реакция, когда не хочет что-то рассказывать – просто игнорирует вопрос.

– А что ж в первый раз с нами не разговаривал? – решил проверить я свою теорию.

– Дед не велит с чужими болтать.

– А теперь мы не чужие? – усмехнулся Толикам.

– Теперь дед разрешил с вами.

– А чего штаны мокрые? – спросил Чустам.

– Он нам верши помогал смотреть, – ответил вместо паренька Клоп.

– Снял бы, – пожал плечами корм.

– Дядь Клоп, а почему ты без рубахи? – Паренек успевал и есть, и разговор поддерживать.

– Лето же, жарко.

– У вас нету?

– Нету.

– Я могу дедову дать. Он оставил как-то.

– Не откажусь, на время.

Мальчонка вскочил.

– Да ты сиди пока, ешь. Потом принесешь.

– Браслет у тебя, Огарик, интересный, – заметил Чустам.

На предплечье парня, примерно посередине был привязан кожаными ремешками кругляш из металла очень уж характерного желтого оттенка. Пока Огарик ел, рукав рубахи сполз на локоть и оголил украшение. Паренек тут же одернул рукав.

– Повернись, Клоп, – попросил корм.

Колопот понял и повернул голову, показав висок.

– Что-то у тебя не торопится заживать.

– Ты бы еще топором прорубил, – огрызнулся Клоп.

– А у меня мазь есть – завтра уже все заживет, – проинформировал нас Огарик.

Похоже, парень тут так извелся от скуки, что готов был нам все отдать. Хотя, может, сам по себе человек растет щедрый.

– А вот за этим, как поешь, съездим, – кивнул Чустам.

– На Звезданутом?

– Если хочешь, на нем.

– А можно я сам?

– Можно и сам.

Надо ли говорить, что мальчишка оказался вдруг уже сыт.

– Хромой, мы возьмем коня?

– Конечно, чего спрашиваешь.

– Ну вдруг опять ножичком меня…

Я только было набрал воздуха для ответа, как корм поднял обе ладони:

– Ладно-ладно. Я пошутил. Это у тебя после орочьего зелья, наверное, ну или врожденное…

Я промолчал, стерпел подкол.

– А вы орков видели? – Огарик стоял уже на пути к лошадям.

– Даже жили у них. – Чустам пошел в его сторону.

– А они правда зеленые?

– Скорее зеленоватые…

Дальше я прислушиваться не стал. Как только всадники отъехали, наступила тишина. Только листва деревьев в такт легким волнам ветра шепталась меж собой, набрасывая на нас величие природы. Оказывается, так прекрасно, когда никто ничего не говорит. Нет, Огарик не напрягал своим щебетом, наоборот, своим присутствием он за час умудрился… сделать нас немного лучше, что ли. Клоп вон ножом что-то выстрагивал, судя по форме – птичка какая-то.

– Свисток не вздумай вырезать, – проследив за моим взглядом, предупредил Клопа Толикам.

– Почему? – недоуменно спросил Клоп, так как он именно его и вырезал.

Толикам вздохнул:

– Потому что громко.

– А я бы хотел так жить – один, – произнес Ларк.

– Так в чем заковырка? – ухмыльнулся Клоп. – Айда. Вон лес, вот ты.

– Не сумею я ни рыбу поймать, ни косулю убить.

– А мы-то чем тебе плохи? – спросил я.

Ларк неопределенно качнул головой:

– Вы хорошие. Без вас никак. Но не знаю… просто хотел бы быть один.

– Хорошие, – усмехнулся Клоп.

Чустам с Огариком вернулись часа через три. Уж точно не шагом ехали. Мазь оказалась, судя по реакции Клопа, очень жгучей.

– Хорошая мазь, – понюхав глиняную посудинку, напоминающую бильярдный шар, оповестил Толикам, – дорогая.

– А-а, дед еще сделает, – вертя игрушку, сделанную Клопом, не задумываясь ответил Огарик.

– Он что, алтырь? – осторожно спросил Толикам.

Паренек кивнул. Мы переглянулись.

– Я-то гадаю, как он нашел нас, не заходя в твою яму. Наверное, амулет поисковый на тебе?

– Нет. Он меня так чувствует, мы же кровь от крови.

– И нас не боялся поэтому, и трава не приминается… – пробубнил Толикам и вдруг поменялся в лице. – Так ты тоже?

Огарик промолчал, делая вид, что увлечен игрушкой.

– Ладно, чего вы до парня докопались, – заступился я за ребенка. – Огарик, пойдешь с Ларком лошадей купать?

– Да!

– Дети, – слушая, как Огарик и Ларк спорили, кто какую лошадь будет купать, покачал головой Клоп.

– Сто палок мне трижды, он же маг! – едва они отошли подальше, взорвался Толикам.

– Не маг, чего уж ты, – спокойно ответил Чустам, – алтырь.

– Я про парня.

– Магов еще в детстве на Гнутую гору забирают.

– Вот именно. Как думаешь, почему же он тогда в лесу прячется?

Корм пару секунд смотрел на Толикама:

– Хочешь сказать… дед отдавать не захотел?

Толикам даже отвечать не стал, и так все становилось на свои места.

– Представляете, сколько за него маги денег отвалят? – задумчиво произнес Чустам.

– Даже не думай, – резко бросил Клоп. – Если он настоящий маг, то и ложь чувствовать может, и тебя в пепел.

– Ну не в пепел, – поправил Толикам, – но кровь вскипятит, хотя… Хорошо, что мы тогда пороть его не стали.

Клоп хохотнул, но смешок вышел немного нервным, он явно с пиететом относился к магам.

Я внимательно слушал их, но, похоже, никто толком не знал, на что способен парень.

– Я и не думаю, – продолжил корм тему денег. – На Гнутой нас самих на эликсиры пустят. Я о том, от чего дед, получается, отказывается.

– А он сможет наши печати снять? – перебил я их.

Все уставились на меня.

Деда мы ждали пять дней. Даже про продажу чешуи забыли. Но появился он внезапно и со стороны реки.

– Здоровья тебе, Алексей.

Я чуть не подпрыгнул, услышав его голос сзади, и выронил рыбину, которой вспарывал брюхо.