Впрочем, случались у Жаннет и праздники, как правило, небольшие. Дело в том, что помимо марок-«морковок», наклеиваемых на карту-складень, попадались иногда и квитки так называемого немедленного выигрыша. Под их соскобленным слоем обнаруживались не рисунки продуктов, а слова или цифры. К примеру: «шесть банок пива “Маккаби”», или «бутерброд с кофе», или «200 шекелей». Но главной приманкой были, конечно, крупные суммы. Жаннет никогда не доставалось больше сотни, но время от времени «Гиль» объявлял о действительно большом «немедленном выигрыше», который исчислялся сотнями тысяч. Более того, утверждалось, что где-то в ящичках касс филиалов сети наряду с бесчисленными «бананами» и «куриными крылышками» таятся еще и заветные марки номиналом в целый миллион – таятся и ждут своего счастливого обладателя.

Возможно, так оно и было, не знаю. После избавления от Цвики и его сушеной воблы я на пушечный выстрел не подходила к суперам «Гиля» и, само собой, перестала следить за новостями игры. Можно сказать, я уже почти забыла о лотерее «Супермаркет», и вот – на тебе, напомнили! Черт его побери, этого коренастенького ангелка, который словно вернул меня в гостиную адского домика-пряника Цвики и Жаннет…

– Ну вот, пришли, – сказал ангел Нир Шаашуа, с видимым облегчением опуская на землю моего Арика. – Добро пожаловать на крылья!

Он щелкнул электронным ключом и распахнул дверь фордовского микроавтобуса, припаркованного на месте, отведенном под амбулансы и полицейские машины. На его бортах и капоте красовались огромные синие инвалидные знаки.

– Ангелы бывают инвалидами? – поинтересовалась я.

Нир рассмеялся:

– Ангелы способны на все! Но вообще-то эти знаки относятся к пассажирам. Я шофер благотворительного фонда. Развожу инвалидов, немощных, больных и обездоленных. Аутистов – в спецшколы, даунов – в спецмастерские, голодных детей – в спецстоловые, наркоманов – в спецаптеки, стариков – в спецклубы, многодетных матерей…

– …на спецкладбища… – подхватила я. – Короче говоря, ты тот еще спец.

– А как же! – с гордостью отозвался он. – Такая уж у меня специальность: помогать тем, кто особенно несчастен. Думаешь, это легко? Чем человеку хуже, тем больше он зол на целый свет. Тут нужен подход, нужно терпение… Поднимайтесь в салон, что вы стоите? Куда вас подбросить, на стоянку Мамилы?

– Ага.

Мы с малышом влезли в микроавтобус. Он и в самом деле был оборудован всевозможными приспособлениями с той же приставкой «спец»: подъемником для инвалидных кресел, поручнями, раскладывающимися сиденьями, носилками… Внутри стоял неприятный запах: пахло то ли больницей, то ли аптекой, то ли домом престарелых. Убедившись, что мы сидим и пристегнуты, хозяин забрался на отгороженное пластиковой перегородкой водительское место и любовно погладил приборную доску.

– Ну, как тебе мои крылья?

– Впечатляют, – кивнула я. – И далеко ты летаешь?

– Когда как… – он завел двигатель. – У фонда клиенты по всей Стране. Но в основном в центре: что называется, от Гедеры до Хадеры. Есть из кого выбирать.

– Что значит «выбирать»?

Нир недоуменно обернулся.

– Я ведь сказал тебе, что устраиваю им выигрыши в лотерею «Гиля».

– Ах да! – спохватилась я. – Совсем забыла. Ты просишь за них Творца, и Он посылает им марку с большой суммой. Так?

– Так.

Лавируя между пешеходами, мы выползли на шоссе. Нир Шаашуа вел машину в аккуратной манере опытного профессионала, привыкшего возить крайне чувствительный груз. От этого я вдруг почувствовала себя то ли инвалидкой, то ли многодетной матерью.

– Жаль, что не удается помогать всем и каждому, – сказал Нир. – Я готов просить за любого своего клиента. Поверь, просто так в эту машину не попадают. Счастливчиков тут не бывает в принципе – разве что случайно, когда я кого-нибудь беру на тремп, как вот вас сейчас.

– Но ты за всех и не просишь, да?

– Не прошу, – с сожалением признал он. – Смотри, Батшева, нехорошо слишком надоедать Создателю. Наверняка у Него много таких ангелов, как я. Чересчур частые просьбы – это тоже свинство. Поэтому я стараюсь не рисковать, обращаюсь только в самых очевидных случаях, два раза в месяц, не чаще.

– И что же, всякий раз получается?

– Нет, не всякий. Думаешь, Творец, не глядя, подмахивает любую просьбу? Он тоже кое-что проверяет. Бывает, моя просьба остается безответной. Но я не жалуюсь. Ему видней, правда?

– Наверно, – улыбнулась я.

Ангел Нир Шаашуа успел разглядеть мою улыбку в зеркальце заднего обзора. Не знаю, как он справлялся со своими ангельскими обязанностями, но шоферил просто превосходно.

– Не веришь, да? Вижу, не веришь…

Я пожала плечами:

– И хотела бы поверить, но трудновато. Ты уж прости, ладно? Я ведь тоже не с золотой ложечкой во рту родилась. Квартал Джесси Каган – может, слышал? Те, кого ты называешь клиентами, были моими соседями. Я с ними в одну школу ходила. И не помню ни одного случая, чтобы кто-то из них выиграл в лотерею. Ни одного, Нир…

– Как же, как же. Джесси Каган… – кивнул он. – Вожу и оттуда, приходится. У меня там радио сперли. И еще дважды колеса порезали.

– Хорошо, что только колеса.

– Тебе вот смешно, а я тогда день потерял… – Нир помолчал, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. – Вообще-то я никогда не рассказываю о выигрышах – кто да где, да сколько. Но, если уж мы заговорили про этот твой чертов район… Просто, чтобы ты поняла, почему я не за всех прошу, а Творец не всем помогает. Возил я как-то одного наркошу из квартала Джесси Каган. Парень лет двадцати двух, а выглядел на все пятьдесят. Звали его Идо, и он реально хотел вылезти из дерьма. Прошел курс реабилитации в деревне Натив Шалем – есть такой поселок недалеко от Хульды, где наркоманов на ноги ставят. Прошел и держался чистым. Я возил его в Натив на семинары для подкрепления. И вот он мне говорит: так, мол, и так, Нир, есть у меня план поступать в университет. Одного только боюсь: сорвусь снова. Мне бы еще один курс взять, если не в Нативе, то где-нибудь в другом месте. Я говорю: «А чего же не в Нативе?» Оказалось, туда не берут на второй курс подряд – слишком большая очередь. А в других таких местах надо платить и немало. В общем, решил я ему помочь. Решил и попросил…

Нир замолчал, печально качая головой. Мы проехали последний светофор у Яффских ворот и остановились у входа на подземную стоянку Мамилы.

– Ну и? – поторопила я ангела. – Творец отказал?

– В том-то и дело, что нет! – с обидой воскликнул Шаашуа. – Три недели спустя заезжаю я за этим Идо, а он аж весь светится. Прямо помолодел лет на двадцать. Смотрю я на него и понимаю: сработало! Получил парень чек. Теперь все у него пойдет как надо. Новая жизнь начнется. Ну что, говорю, Идо, никак повезло тебе в чем-то? А он так вот палец к губам подносит: тс-с, мол, тише, о таких вещах в нашем квартале не говорят, опасно… И что ты думаешь, госпожа Батшева? Через день нашли моего Идо в песках Ришона со шприцем грязного героина в вене.