В некоторым смысле, думал мужчина, теперь даже хорошо, что первые две руны девушки были Чёрными. Они создавали меньшее напряжение. Мужчина улыбнулся. Возможно он тогда ненароком сделал правильную вещь, когда прервал самую первую её актуализацию. Повезло...

Впрочем, радоваться можно будет уже после того, как у неё появится своё Дао Сердце.

— Готова? — спросил Фан Линь.

Мая немного помялась и кивнула. Потом кивнула ещё раз.

— Подождём пять минут, где-то. Пока дыши, — сказал мужчина. От свечек поднимался дымок. Мая как будто хотела что-то спросить, но не решилась, прикрыла глаза и стала пытаться успокоиться. Фан Линь скрестил руки и выглянул в окно. Небо за ним было большим, голубым... Давно уже он так не нервничал. Ха...

— Время, — сказал мужчина спустя положенный срок. Мая приоткрыла глаза, вздохнула и снова закрыла веки. Колесо за спиной девушки медленно пришло в движение. Спустя всего несколько мгновений первая, чёрная руна у неё за спиной вспыхнула, а затем из неё в центр колеса заструился небольшой ровный ручей. Потом то же самое сделала вторая руна, ручейки сошлись и появилась сияющая чёрная точка. Ну а после чёрных рун пошли цветные, и постепенно точка стала меняться, как палитра, в которой мешали всё новые и новые краски.

Всего у Маи было одиннадцать рун. Каждая несла в себе отпечаток некого Дао. Их таинственное сочетание должно было сформировать что-то совершенно новое, исток, из которого в будущем девушка сможет черпать свою Эманацию.

Фан Линь внимательно следил за добавлением каждой новой струйки. Первая руна девушки была руной Страха. Вторая — Отчаяния. Третья Величия и четвёртая Холода.

Когда все эти руны наполнили сердце, оно загремело словно громадный молот. Перед глазами Фан Линя предстала огромная ледяная пустошь, в которой чёрная сталь грозно ударяла холодную наковальню... Это была проекция единого Дао. Первые отголоски Эманации. Первый аромат.

Затем пошли другие руны. Времени. Дикости. Стремления и Отрешения. И вот уже образ сменился. Чёрное колесо затрепетало. Фан Линь увидел новую картину — просторный, как небо, звездный океан. А посреди него что-то тёмное, некую женщину, многорукую, непроглядную, охваченную сияющей как звезды цепью. Женщина парила, связанная и неподвижная. Она была черная как ночь, и только её глаза горели кровавым пламенем и смотрели в безумную высь.

Фан Линь ощутил давление в своём собственном, настоящем сердце. Но затем добавилась ещё одна руна, и в руках женщины вспыхнул меч. Тьма зашумела, закружилась, стала вихрем. Цепи оставили её тело, но они стали больше, неизмеримо больше и наполнили собой весь мир. Теперь это уже были не цепи, теперь весь мир сделался большой цепью. Чёрная, многорукая женщина вскинула меч, разрезая ткань сдавившего её мироздания...

И наконец вспыхнули последние руны.

Жизни и Смерти.

В мгновение ока в груди женщины воспылало пламенное белое сердце. Тьма оставила её, женщина исчезла, а на её месте возникла обыкновенная Мая. Девушка стояла с сияющим клинком посреди давящей и ревущей пустоты. Клинок ударил. Раздался треск. Звёзды вспыхнули вокруг и стали разливаться в сияющее голубое пламя. Мир закружился, завертелся, стал уменьшаться. И вдруг оказалось, что никакого мира собственно и нет. Весь мир был отражением внутри огромного чёрного меча, — меч падал в сияющую и пламенную и совершенно тёмную бездну.

И вдруг оказалось, что это не так, что не было бездны, что падающий меч это всего лишь отражение внутри другого, огромного чёрного меча — он падал в пламенную и совершенно тёмную бездну.

И вдруг оказалось, что это не так, что рекурсия бесконечна. Что тысячи клинков падали в бездну, но в самые последние секунды один из них вспыхнул и пронзил рекурсию. Он вырвался за пределы своего мироздания, а потом оказалось, что это не так, и клинок падает в пламенную и совершенно тёмную бездну, которую насквозь разрубает клинок, падающий в пламенную и совершенно разрезанную на куски и непроглядную тёмную бездну.

Мая открыла глаза. Они вспыхнули. Фан Линь свалился на колени и закашлял кровью. Окно треснуло и разлетелось на куски в голубое небо. Чёрный браслетик на руке девушки затрепетал...

...

Где-то в Звёздном Небосводе мужчина с оголённым торсом стоял посреди пустыни, возле великой, возвышающейся в небеса статуи. На его кисти была нарисована единственная цифра — 7. Вдруг мужчина поднял взгляд в небеса и задумчиво наклонил голову.

...

В чёрном пространстве за пределами реальности медитировал молодой человек в белом. Его глаза были закрыты, но вот они нахмурились. Мечник задумчиво всмотрелся куда-то в пустоту.

— Что-то случилось? — спросил его голос мальчика.

— Кажется... Я не уверен.

...

Среди ясных, невероятно ясных звёзд парил юноша в чёрных одеяниях. На нём была чёрная мантия, чёрное пальто. Чёрная рубаха. На вид ему было немногим больше двадцати лет, и всё же его глаза, обыкновенные, чёрные, казались древнее целого мира. Они казались двумя погасшими звёздами.

Юноша задумчиво щурился в небо. Но вот взгляд его обратился куда-то в сторону.

— Хм... — проговорил юноша, вытянул руку из длинного рукава и опустил её на чёрный меч у себя на поясе. Рука юноши была белоснежной, за исключением единственной метки — нарисованной чернилами цифры 1...

189. Перед сном

Когда Фан Линь пришёл в себя, у него всё ещё трещала голова. И в глазах было мутно. Мужчина посмотрел в разбитое окно, на голубое небо. Затем перевёл взгляд на девушку, которая свалилась на пол. Она дышала, это было заметно, и всё же Фан Линь приложил палец к шее своей ученицы и проверил её пульс.

Он был нормальным.

Немного приподнятым, разве что.

Мужчина устало вздохнул и развалился на полу. Очень скоро на шум должны были прийти остальные, вот тогда он и подумает, что же произошло, ну а сейчас мужчина заслужил хотя бы пару мгновений просто полежать.

Спустя несколько секунд действительно сперва пожаловала Цинь Жуа, а сразу за ней Светлячок. Линь Синь не пришла даже через минуту, когда Маю уложили на кровать. Впрочем, подумал Фан Линь своей ещё немного мутной головой, это было ожидаемо.

По прошествии ещё примерно десяти минут Фан Линь совершенно пришёл в себя и, поглядывая на спящую чёрненькую девушку, начал обдумывать, что же всё-таки произошло.

Иногда воин мог взорваться своё Дао Сердца. Случайно, во время ошибки в культивации, либо же, чтобы забрать с собою в могилу ненавистного врага. Однако в таком случае воин всегда погибал. Мая же была жива и здорова,