странности, за обсуждение которых его опять сочтут наркоманом. Плевать на брелок белку-динозавра, все равно что дочь зовут то ли Кора, то ли Карен, ведь теперь нет ничего важнее обеспечения безопасных родов для Сары. Беременная девушка стояла тут же, недалеко от собравшихся для внезапного обсуждения.

— Ближайшая больница далеко? — спросил Эндрю у всех.

— Самая подходящая в Кливленде, — ответил Майкл.

Новая пауза, и после нее капитан безапелляционно сообщает:

— Завтра едем в Кливленд.

Лорэйн разочарованно вздыхает, но ничего не говорит и не спорит, а просто отходит в сторону первая. Остальные принимают решение более спокойно, и только Майкл сияет во все тридцать два зуба, радуясь, что к его мнению прислушались. Он сразу начинает говорить, почему именно в больнице роды можно организовать безопаснее, рассказывает что-то про боксы в родильных отделениях, про детские кислородные маски и многое другое, но Маршалл не притворяется, что понимает о чём речь.

Остаток дня выжившие провели в сборах. Причем, по настоянию Эндрю, брать с полок приказано не все подряд, не слишком много, чтобы не затруднять передвижение. Единственное исключение Эндрю сделал для Дэна: тот мог забрать хоть всё наличествующее на заправке детское питание и каждый подгузники. Каннингем в начале считал, что Маршалл относится к нему с подозрением, но сейчас был в определенном замешательстве из-за подобных поблажек. Для себя решил, что причина только в добросердечности и совестливости старого вояки. Этот человек на самом деле старался жить по совести и чести, искренне веря в их необходимость в новом мире.

Три автомобиля двигались по еще влажному после дождя асфальту рано утром. Одну из машин пару часов назад нашли Эндрю и Дэниел припаркованной на обочине у одного из офисных зданий, на ней ехал Маршалл с Сарой. Злополучный «Мустанг», принесший проблемы сыну капитана, забрала себе Скарлетт. В дурные приметы она не верила, а хорошие машины любила. Майкл садиться с ней в авто побоялся, сел в Nissan к Лорэйн и Каннингему с дочкой. Прошло полчаса пути, а эти двое, блондинка и медик, не замолкали ни на секунду, они умурялись обсуждать всё на свете и ничего существенного одновременно. Дэн почти не слушал эту болтовню, относясь к нему как шуму радио на фоне.

Несмотря на приближение к Кливленду оживших мертвецов на дороге больше не становилось, не было никакой проблемы в том, чтобы объезжать идущих зараженных даже если шли они по центру трассы. Путь до Кливленда не был слишком длинным, пролегал через деревню Ньюбург-Хайтс. Дэниел был в Ньюбург-Хайтс лет десять назад вместе с родителями, сейчас он не помнит причины посещения, но запомнил сельский городок как самое скучное место в мире. Каннингему-подростку всякий город был скучным, если он не в игре, не цифровой и не наполнен игровыми приключениями. Каннингем-взрослый надеялся любых приключений избежать, хотя понимал, что вряд ли проникновение в больницу будет таким уж простым.

Избегая наиболее опасных главных улиц, три автомобиля держались вблизи друг друга, двигаясь на задворках поселения. Сейчас Дэн счел бы Ньюбург-Хайтс очень даже уютным, почти как родной Лейквуд, но в разы меньше. Дорожный указатель на выезде из деревни сообщал, что ближайшая больница через десять миль. Сразу после указателя социальный баннер, и его содержимое вызвало улыбку у Дэна.

— Смотрите, «КлинтонКэр», — обратился Каннингем к другим пассажирам авто впервые за поездку, — подумать только — «КлинтонКэр»! Хиллари уже не стесняется плагиата, — Дэниел укоризненно покачал головой. — Неужели она верила, что это поможет ей хоть раз выиграть выборы?

Баннер с явной политической рекламой веселил Дэна, а вот Майкл и Лорэйн даже не улыбнулись.

— Ты о чём? — удивилась женщина.

— О Хиллари Клинтон, конечно. О ком же еще? — Каннингем махнул в сторону дорожной рекламы, которую они уже успели оставить позади: — «КлинтонКэр» — это же калька с «ОбамаКэр».

Медик с блондинкой как-то странно переглянулись между собой.

— «ОбамаКэр»? — переспросил Майкл. — В первый раз слышу, если честно.

— Ты шутишь? — Дэниел рассмеялся, но смеяться перестал, увидев серьезное лица рядом. Даже дочь, казалось, смотрела с нескрываемым осуждением. — Ты точно учился в медшколе, Майкл? Как можно не знать про «ОбамаКэр». Все два года с ее появления, с 2010-го, только обсуждают эту медреформу.

— Дэн, нет никакой медреформы «ОбамаКэр», — настаивала Лорэйн. — Нет, и не было. В 2009 году Клинтон подписала закон о другой реформе, «КлинтонКэр», во время своего второго президентского срока. Ты, наверно, что-то перепутал. Обама ни разу на выборах не побеждал.

Вот и опять. Вновь начинался этот сюрреализм. Дэниел пытался сбежать от подобных странностей, а они взяли и напомнили о себе. Клинтон президент, серьезно? Каннингем не думал, что после перемены имени дочери этот безумный мир сможет его удивить, но у мира получилось. Мужчина крепко держался за руль, старался не выдавать внутренней растерянности и возрастающей паники. Дэн заставлял себя относиться к этому безумию иронично, с юмором.

— А, точно-точно. Я и правда перепутал, Лорэйн. Спасибо. — Дэниел солгал, хотя помнил как сильно его собеседница ложь ненавидит. Но лучше это, чем если его опять назовут наркоманом или, еще хуже, сумасшедшим. — Просто до сих пор понять не могу, как именно Хиллари удалось заполучить власть. Особенно после той истории с ее мужем.

— Понятия не имею, о какой истории ты говоришь, но мне кажется ее приход к власти вполне закономерным, — говорливая Лорэйн откинула подозрительность, и теперь готова была непринужденно размышлять о политике. — После войны США устали от президентов-мужчин. А Клинтон с ее образом всепонимающей и сочувствующей матери легко завоевала симпатии электората.

— А мне казалось вмё дело в ее успешной президентской программе по возрождению Штатов… — вторил тем же легким тоном Майкл, но Дэн оборвал его на полуслове:

— Войне? Какой именно войне?

— Господи, Дэн, ты правда меня пугаешь. Начались провалы в памяти? — полушутя женщина потрогала лоб Каннингема. — Температуры нет, вроде не в бреду. Но как ты третью мировую войну умудрился забыть? Где, по-твоему, Маршалл дослужился до капитана?

3

У Дэниела даже в глазах помутнело от пугающего словосочетания «третья мировая война». Из последних сил мужчина силился сохранять холоднокровие, но делать это было непросто. Он молчал, ожидая конца затянувшейся шутки, но вместо этого Майкл и Лорэйн стали рассказывать, кто из семей уходил на фронт, кто не вернулся. Взбудораженное и шокированное сознание Каннингема было просто не в состоянии воспринимать и осознавать те подробности, которые озвучивались, а они продолжали появляться — кто с кем, когда, ради какой цели и каким оружием сражался и к чему это привело.

Примерно за милю от больницы автомобили