Проблема в том, что амилоидоз сердца трудно диагностировать. Никто не хочет делать биопсию этого органа, не говоря уже о старом пациенте с подобными проблемами. А неинвазивные тесты для диагностики этого состояния применяются редко (они включают МРТ и ПЭТ-сканирование, которые не являются обычными диагностическими процедурами, когда пожилой человек оказывается в больнице с симптомами со стороны сердца). Другая проблема культурная: когда умирает старый человек, вскрытие проводится очень редко. Если 82-летний человек в конце концов умирает от сердечной недостаточности, возможно, наряду с несколькими другими заболеваниями, никто, вероятно, не вызовет патологоанатома, чтобы тщательно исследовать тело и точно определить, что его убило. Это еще один признак того, что медицинская и научная практика предубеждена против старения: «смерть от старости» считается ничем не примечательной и редко заслуживает подробного изучения. Дело не в том, что мы нуждаемся в точном определении причины смерти для каждого умершего пожилого человека. Но было бы полезно иметь больше данных о том, какие патологии в старости встречаются чаще всего, чтобы выяснить, что биогеронтологи должны пытаться исправить наиболее срочно, и какие проблемы могут зарождаться у пожилых людей, ожидая, чтобы ударить по ним, если они просто проживут немного дольше.

Амилоидоз определенно является кандидатом на роль убийцы. Исследование, проведенное в Финляндии, показало, что при вскрытии у 25 % людей старше 85 лет в сердце был обнаружен TTR-амилоид, а также больше, чем у половины из тех, кто умер в возрасте старше 100 лет. В результате другого испытания, проведенного в испанской больнице, обнаружили, что у 13 % пациентов с одним типом сердечной недостаточности были значительные отложения амилоида, что почти наверняка осталось бы незамеченным, если бы не это исследование. Те, кто подвергается наибольшему риску, вероятно, самые старые люди, которым посчастливилось избежать всех других возрастных заболеваний. Вполне возможно, что их убивает медленное накопление TTR-амилоида. Предполагается, что ССА служит основной причиной смерти сверхдолгожителей, людей, которые живут более 110 лет.

Как и бета-амилоид, ответственный за болезнь Альцгеймера, TTR и другие амилоиды находятся в центре внимания исследователей. Сейчас в разработке находятся иммунные методы лечения для удаления TTR-амилоида, такие как применение антител, которые были успешно использованы для избавления от бета-амилоида в мозге пациентов с болезнью Альцгеймера. Один пример – потенциальное лекарство под названием PRX004, разрабатываемое компанией под названием Protena.

Также исследуются кататела (catabodies), тип антител, которые вместо того, чтобы обозначать что-то как мишень для иммунной системы, непосредственно уничтожают его. Мы действительно производим кататела естественным путем – по крайней мере, против бета-амилоида, тау-белка и TTR-амилоида, а может быть, и против большего количества дефектных белков. Однако естественной защиты недостаточно, и после выявления некоторых подходящих катател для оптимизации эта идея продвигается для создания препарата под названием «Кардизим» другой компанией, Covalent Biosciences. Они также разрабатывают «Альзим» и «Таузим» для нацеливания на скопления бета-амилоида и тау-белка при болезни Альцгеймера. Было показано, что все три амилоида расщепляются у мышей. Кататела имеют два ключевых преимущества перед антителами. Во-первых, потому что они не просто цепляются за мишень, пока иммунная система не уничтожит ее, а сами разбивают угрозу и двигаются дальше, одно и то же кататело может работать очень долго, в совокупности воздействуя на огромное количество скоплений молекул. И, во-вторых, они перспективны, потому что не привлекают внимания иммунной системы к проблеме, а создают гораздо меньше воспаления, которого, как вы уже знаете, лучше избегать всегда, когда это возможно.

Существует также потенциально многообещающий подход, использующий химическую общность, которая разделяется рядом различных видов амилоидов, чтобы разрушить их все с помощью одного средства с просто невероятной предысторией. Известный как общий мотив взаимодействия амилоидов (англ. general amyloid interaction motif, GAIM), он был обнаружен совершенно случайно в бактериофаге, типе вируса, который заражает не людей, а бактерии. Этот вирус известен как М13 и был впервые обнаружен в канализации Мюнхена в 1963 году. Он стал основным объектом лабораторных биологических исследований, и в начале 2000-х годов израильский ученый Бека Соломон использовала бактериофаги М13 в попытке переправить больше антиамилоидных антител, которые разрабатывала, в мозг мышей с болезнью Альцгеймера. К ее удивлению, в контрольной группе грызунов, получивших только вирус и ни одного антитела, наблюдалось значительное когнитивное улучшение, что не имело смысла, поскольку М13 заражает кишечную палочку (E. coli) и не должен оказывать никакого влияния на клетки или белки человека.

Оказалось, что по невероятному совпадению молекулярный замок и ключ, который М13 использует для доступа к клеткам E. coli, удивительно похож на молекулярную структуру, обнаруженную во многих видах человеческих белковых скоплений. Наряду с предоставлением доступа к бактериальным клеткам, вирусный белок может расщеплять скопления бета-амилоида и тау-белка при болезни Альцгеймера, альфа-синуклеина при болезни Паркинсона, гентингтина – при болезни Гентингтона и даже особые скопления при болезни моторных нейронов и болезни Крейтцфельдта – Якоба, редком заболевании человеческого мозга, ставшего известным из-за кризиса «коровьего бешенства» в 1990-х годах. Трудно переоценить, насколько это странно, но тем не менее было показано, что GAIM расщепляет как бета-амилоид, так и тау-белок в мышиных моделях болезни Альцгеймера и улучшает их когнитивные функции. Испытания на людях продолжаются, возглавляемые компанией под названием Proclara Biosciences. В идеале одна или несколько из этих разработок превратятся в профилактические методы лечения заболеваний, вызванных амилоидами. Возможно, мы все могли бы регулярно получать инъекции препаратов, препятствующих развитию бляшек, чтобы предотвратить накопление этих токсичных скоплений, или, что еще лучше, получить прививку против многих различных амилоидов в детстве наряду с вакцинами от кори и дифтерии. Вмешательство до того, как мы состаримся и болезни слишком сильно разовьются, – это именно то, что должно представлять собой лечение старения. И все эти методы лечения имеют потенциал для профилактического использования. Как бы мы ни пришли к этому, расщепление амилоидов, вероятно, будет иметь решающее значение для лечения старения.

В этой главе мы изучили, как удалить стареющие клетки и проблемные белки. В следующей рассматриваются случаи, в которых простое избавление от них недостаточно эффективно и нужно заменить и восстановить их в стареющих телах.

Есть некоторые аспекты биологии старения, в которых избавление от вредных факторов не увенчается успехом, если мы не будем в состоянии заменить их чем-то лучшим. Например, хотя старая иммунная система может работать с нарушениями и подвергать нас большему риску инфекционных заболеваний и рака, это лучше, чем альтернатива. Единственное, что хуже, чем иметь стареющую иммунную систему, это вообще не иметь иммунной системы.