– Лево на руль. Это стоит пристального внимания!

Бинокль уже был не нужен. Смотрели жадно, молча, медленно переваривая увиденное.

– Так, так! Это класс «бородинцы». Вторым «Александр Третий», головным «Князь Суворов»! – разобрал названия на кормовых срезах минный офицер.

– Ближе! Нам необходимо совершить фиксацию. И сделать достойные снимки на дагерротипы! Прикажите вынести фотографический аппарат.

Поравнявшись с флагманским броненосцем, британский крейсер теперь держался не более чем в пяти кабельтовых.

«На взгляд русских, это по меньшей мере должно выглядеть бестактным, – не вдруг подумал Левис Бэйли, – флажки выкинули, предупреждая! И насколько хватит их терпения? Но будь я проклят! Они же должны понимать – кто правит морями».

Почему-то при последнем мысленном утверждении самодовольной усмешки не получилось.

– «Князь Суворов» – флагман! – объявил очевидное старший офицер, указав: – Адмиральский флаг! А вот там, на мостике, вероятно, и сам Рожественский.

И зачем-то явно нервно помахал рукой.

Вблизи, на сизом фоне неба, подсвеченная солнцем, совсем свежая раскраска в горизонтальную изломанную полоску придавала русскому кораблю ненастоящий, словно бы игрушечный вид. И тем не менее…

– А им не нравится, – напряжённо выдавил Бэйли, – ещё бы…

«Суворов» давно и согласно морскому этикету выбросил приветственный флажный набор.

Затем предупредительный, дескать, «ваш курс ведёт к опасности!».

Теперь же, когда «Талбот», уравняв скорости, шёл по интервалу почти борт в борт, выдерживая пятикабельтовый интервал, носовая башня «русского», медленно ворочаясь, лениво легла на сторону, повернувшись на траверз. Будто недовольно поглядев на незваного попутчика.

– Чёрт возьми, – воскликнул минёр, – что за вызывающее поведение! Они же понимают, что мы – это мы!

Из уст молодого офицера это прозвучало как минимум наивно!

– Стволы, обратили внимание, расчехлены. Смотрят зрачками чёрными. Жуть!

– Проклятье! – Бэйли неуютно передёрнул плечами. – Но, признаться, они в своём праве. Достаточно, пожалуй! Снимки на дагерротипы сделали?

– Так точно.

– Достаточно, чёрт вас возьми! – повторил, шумно засопев. – Право руля! Разорвать дистанцию.

Затем вдруг объявил:

– Мы не идём в Сасэбо!

– Почему, сэр? Ведь…

В этот момент «русский» дал выстрел, дёрнув всех рвением!

– Холостой! – мгновенно определил (хотя с чего бы) помощник. Впрочем, конечно, это был холостой!

– К чёрту узкоглазых! – резанул Бэйли. – Идём в Вэйхайвэй. Дагерротипы обязательно следует доставить курьером в Англию. Срочно.

– Вы находите этот попугайский камуфляж… – старший офицер произнёс слово «камуфляж» почти во французском исполнении, – достойным внимания для адмиралтейства?

– Вполне. В этом что-то есть. Я наблюдал за тем дозорным крейсером специально невооружённым глазом. И скажу вам, с двух миль не смог сосредоточиться на очертаниях корабля. Так что командуйте. Ход полный. Курс – триста двадцать градусов.

С выходом в Восточное море, предвидя, что скоро личному составу понадобятся все силы, Рожественский прекратил проводить артиллерийские и пожарные учения, дав экипажам отдых. Также по его особому распоряжению был усилен паёк.

«Кормят как на убой…» – не могли не шуткануть нижние чины, кто хмуро, кто зло щерясь.

Впрочем, упадка настроений никто не показывал и не ощущал. Причины – досель сопутствующий успех похода.

Из-за «Талбота» пришлось выказать намерение следовать к корейским проливам, отклонив курсовую линию к норду. Но ненадолго.

«Британец» скрылся с глаз долой довольно быстро. Его ещё наблюдали, преследуя с «Риона», чтоб не выкинул какой фортель. Но тот явно поспешил курсом на Вэйхайвэй.

– Если бы «англичанин» не ушёл, а продолжал отслеживать нас, прямо и не знаю, что бы пришлось делать, – за приватным обедом поделился адмирал с Коломейцевым.

– Да неужто?.. – Видя доброе настроение Зиновия Петровича, принял игру флаг-офицер.

– Да нет, конечно, – вещал адмирал, не прекращая почему-то лосниться благостью, – но спутал бы нам клятый «Талбот» все планы и импровизации, лихоманка их, «лимонников», забери.

Напомню: как бы там ни планировали и ни надеялись в Петербурге, а аппетиты и замашки у них велики, истинным искусством было бы нам нагрянуть, когда Витгефт и Того измордуют друг друга. И пусть у нас всего три корабля – однако непотрёпанных, с полными арсеналами и хорошим ходом.

– И хорошо подготовленных! – поддакнул Коломейцев, стараясь всё же осторожно высказывать сомнения. – Ой, Зиновий Петрович, тут не искусство и не расчёт, тут наше русское «авось» играет. Кому повезёт, у того и петух снесёт!

До заката оставалось ещё три часа, когда эскадра подошла к Квельпарту.

Предварительно там покрутился вездесущий «Рион», к всеобщему удовольствию обнаружив миноносцы – все три дошедшие до места встречи: «Выносливый» «Беспощадный» и «Властный».

Линия побережья острова прямая – ни заливов удобных, ни бухт. Миноносники отыскали маленький закуток-заводь на юго-западной стороне, там и организовали якорную стоянку.

Не обошлось без казуса – появление непризнанного «расписного чуда» было воспринято брандвахтой закономерно колоколами тревоги.

Пары держали! Стоящий мористее «Выносливый» немедленно пошёл наперехват.

Низкий хищный силуэт, плохо различимый на фоне острова, вызвал на «Рионе» ответную тревогу – российские «форели» и японские «хиябусы» были схожи[24].

В общем, успели дать по выстрелу, прежде чем разглядели Андреевские флаги.

Уж переморгнувшись световыми сигналами – радости не было границ!

Свои! Рожественский пришёл!

Место стоянки оказалось более или менее выгодно и удобно – всё же прикрывало от непогоды. С подветренного берега волна была слабее, и можно было спокойно проводить бункеровку.

К тому же остров выступал как бы естественным прикрытием от взглядов противника, появись те (отряды Того) с северных направлений иль Камимура с восточных румбов.

Немного провозившись с расстановкой кораблей (миноносники подготовились и заранее предупредили о промеренных глубинах), немедленно затеяли погрузку угля.

Броненосцы расстались с остатками мин Уайтхеда, сгружая их на пришвартованные к высоким бортам малые судёнышки.