Я забилась в сильных руках, застонала. Громко, протяжно! Я отдалась бесстыдно своим ощущениям, не успела проконтролировать себя.

Услышав мои стоны, Валид будто окончательно сорвался с цепи. Отпустил мою спину, из-за чего я чуть не упала. Пришлось схватиться за его плечи. А бешенный варвар одним рывком разорвал на мне пижамную кофту, оголяя полностью грудь и живот. Я посмотрела в его глаза. И повязла. Утонула в бурлящей смоле, обдирающей мою плоть до костей. Отдаваясь страсти, я вцепилась в короткие волосы на его затылке и притянула его лицо к своей груди. Другого приглашения этому ненасытному хищнику и не требовалось! Он моментально вцепился в нежные полушария груди руками. Начал удивительно нежно, но нетерпеливо ласкать их. Приподнимать грубыми ладонями, облизывать горошины сосков, прихватывать губами нежную розовую ареолу. Это был настоящий грех! Падение без парашюта с самолета на максимальной высоте. Причем добровольное! Я сама бесстыдно стаскивала с его роскошного рельефного торса футболку. Гладила пальцами упругую кожу на стальных мышцах. Вела подушечками пальцев по черным виткам татуировок, воспламеняя их.

Мимо промчалась неизвестная машина и посигналила нам.

Боже, я даже забыла, что мы стоим полуголые у дороги в середине дня! И так бесстыдно предаемся похоти. Тонем в волнах разврата.

Я чуть дернулась и прошептала,

— Нас же увидят, — и сама же усмехнулась со своих слов.

Да Валид сейчас настолько сильно хочет меня, что ему плевать, даже если б мы были на площади в праздник! Он не остановится! Он соскучился! Зверь изголодался и утолить первый порыв голода, это необходимость.

— Только мою голую задницу, — прорычал он возле моей груди снизу.

И в подтверждение своих слов расстегнул ремень и спустил штаны с нижним бельем.

Я чуть отпрянула в благоговейном страхе. Я и забыла какой у него оргомный член. Даже в моих больных воспоминаниях он был меньше. Сразу вспомнилась невыносимая боль, которую он доставлял, насильно насаживая меня на свой раскаленный кол.

— Пожалуйста, аккуратно. Не порви меня, — взмолилась я, понимая, что требуя и вырываясь, я уже от него ничего не добьюсь. Лишь хитростью и ласковыми просьбами. С животными нужно только по шерсти!

Я сама стащила с попы штаны, подумав, если Валид их разорвет, то мне не в чем будет идти по улице.

Хотя и пижама, в которой он меня застал не лучший вариант. Полностью голая с разведенными широко ногами, я раскинулась в пригласительной позе перед своим тюремщиком, насильником и самым опасным садистом! И при этом, ни толи сомнений или угрызений совести. Вокруг никого, кроме разве что удивленных водителей, принимающих нас за игру своего воображения. За мираж у дороги. Валид окинул меня взглядом с макушки до пяток, словно удивлялся тому, что он видел перед собой. Я почувствовала себя диковинным насекомым перед энтомологом.

— Ника, какая же ты сука! Так и просишься на мой член. Течешь подо мной, — насмешливо проговорил Валид.

Он провел пальцами по моей промежности, задевая клитор и размазывая обильную влагу.

Я прохныкала его имя. Он прав! Я настоящая сука, потому что в тот момент я отчетливо ощущала пустоту, которую мне жизненно важно заполнить Валидом. Чудовищем, завладевшем моим телом и пропитавшим мою душу.

— Да, — простонала я в ответ на его действия и слова.

Валид, как больной тиран, наслаждался своей властью надо мной. И готов был за такое зрелище сам отказывать себе в удовольствии. Оттягивать момент нашего слияния.

— Скажи, да мой хозяин! Покорись, признай меня своим господином, и я трахну тебя так, как ты просишь. Медленно, нежно, — Валид провел пальцами снова к клитору и чуть прижал горошину, вызывая разряды тока.

Я замотала головой! Боже, я была готова молить его взять меня. Но не это унижение!

— Я свободный человек! Я женщина, достойная уважения и любви, — слезы потекли по щекам, обжигая нежную кожу.

— Ты моя подстилка! Емкость для спермы! Пока не признаешь меня хозяином, не буду тебя трахать в пизду! Максимум в задницу и спускать в глотку! — проревел он.

Он больной извращенец! Ему нужно покорное поклонение! Он возомнил себя царьком!

Я посмотрела в омуты его черных глаз!

Он не шутит сейчас.

В такой момент, когда я уже сдалась, отдалась на милость хищника, ему мало! Он хочет помимо капитуляции моего тела, еще и поглотить всю мою сущность. Испепелить все о чем мечтала и верила когда то.

— Нет, пожалуйста, не надо, — взмолилась я.

Слезы градом катились по щекам.

Валид в одно мгновенье стал недостижимым. Холодным и далеким. Сам разорвал ту тонкую нить, что возникла в разлуке.

Я дернулась, вырываясь из его лап и стараясь сбросить морок.

— Хочешь нежно?! Может тебе еще пизду полизать? Упасть перед тобой, сука, на колени? Думала, что покорила меня узкой щелью? Не дождешься. Ты обычная блядь, подстилка! Спускайся на колени, — взревел он.

И я в ужасе попыталась отбиться от этого монстра руками. Вывернулась, стараясь сползти с капота.

Валид вцепился мне в волосы и очень больно дернул на себя. Я взвыла от боли. Ублюдок бесцеремонно швырнул меня в грязь на пол. Колючки, земля и смятая трава впились в кожу моих колен.

— Давай, Ника, не хочешь быть хорошей, покорной девочкой, будешь моей грязной шармутой. Открывай рот. Заглатывай и не забудь вылизать яйца, это ведь твое любимое блюдо…

Валид

Я смотрел на наши руки, сплетенные вместе. На хрупкую маленькую девочку. Такую благородную и смелую. А глаза — блюдца с жидкой ртутью. Блестят, переливаются.

Сука топит меня! Заставляет подчиниться. Меня, Валида Махдаева! Мне с детства было уготовано место под звездами. В богатстве и роскоши. Все преклонялись моему положению. Вырванному клыками. Когда я взрослел, начали бояться откровенной жестокости и тяге к насилию. Я рос во вседозволенности и чувстве всеобщего страха. Ни в частной школе, ни потом на тренировках никто не смел перейти мне дорогу. Я измывался над неугодными мне детьми. Мучал и бил других пацанов. Слабее себя. И самое ужасное, что я всегда получал от этого ненормальное удовольствие. Я неизлечимо болен. Моя душа черна, как ночной мрак. Изодрана на клочья развратом, деньгами, силой и безнаказанностью.

Даже когда я совершил самый большой грех, за который больше нет смысла мне читать Коран, Аллах никогда не простит меня, и родители выгнали меня из дома, я не чувствовал себя порабощенным, обиженным. Только злость и желание задрать всех, кто перейдет мне дорогу насмерть. До моего любимого лакомства — крови врага!

Но Нику я возненавидел в первую секунду, как увидел. Она олицетворяла собой все то, чем я никогда не стану! Я проклят. Таким, как я вход в райские врата закрыт. А значит, единственный вариант — сломать невинную девочку под себя. Заставить признать мою безграничную власть. Не пытаться подчинить меня, а подчиниться самой. Спуститься следом в преисподню.