— Вам удалось усмирить Эффингтонов, — заметила Пандора, кивая в сторону своих родственниц.

Почти все участники скачек еще оставались на берегу озера. Кое-кто пробовал разложенные на столах деликатесы или оживленно обсуждал прошедшие соревнования, но большинство, как и Макс с Пандорой, просто прогуливались вдоль берега.

— Должен признать, это было легко, — улыбнулся Макс.

— Рада слышать, что вы не переутомились, — сухо заметила она.

— Вовсе нет, но когда я оказался в гостиной, окруженный столькими женщинами, то решил, что пришел мой конец.

— Они скорее попытаются приблизить его для меня, — пробормотала Пандора, оглядываясь на то место, где были расставлены столы. Ее тетушки и мать стояли рядом. Она не сомневалась, что предметом обсуждения была она с Максом.

— Я должна была догадаться, что это не простое совпадение, когда две тети оказались в моей команде, а герцогиня и моя мать в вашей. Какой отличный способ присматривать за нами и превратить столь незначительный поступок в геройский!

Макс безуспешно попытался сдержать улыбку.

— Я должна была раньше это понять, — хмуро сказала Пандора. — Они не только дали вам свое благословение, но и предложили помощь. Подумать только, вы «захватили стадо Гериона». — Она фыркнула. — Сейчас они спугнут для вас вепря.

— На это можно только надеяться, — скромно заметил Макс.

— Это нечестно. Вам помогают люди, не участвующие в игре.

— Я же предупреждал вас, что воспользуюсь любой помощью. Однако, — он помедлил, — вы тоже можете попросить помощь у кого хотите.

— Какая щедрость!

Он мог позволить себе эту щедрость, ведь на его стороне были все женщины ее семейства. Пора заказывать визитные карточки с надписью «Графиня Трент».

Пандора вздохнула:

— Вам они, кажется, понравились.

— Я думаю, главное — это понравился ли я им.

— Полагаю, вы можете быть в этом уверены.

— Они все очаровательны и умны. Они похожи на вас. Только они не возражают против нашего брака.

— Они знают вас не так хорошо, как я.

— Надеюсь, я смогу исправить это. Чем дольше я знаком с кем-то, тем с большей любовью он относится ко мне.

— Любовь? — Пандора попыталась засмеяться, но у нее не вышло. — Она не была частью нашего договора.

— Может быть, зря?

— Я еще не думала об этом, — солгала Пандора.

Странно. Она твердо сказала Болтону, что никогда не выйдет замуж без любви, но теперь не могла вымолвить ни слова в присутствии Макса.

Рядом на озере забили крыльями потревоженные гуси.

— Подумайте.

— О чем? — Она задержала дыхание.

Помолчав, он выдохнул:

— Еще не знаю.

У Пандоры упало сердце. А чего она ожидала? Пылкого объяснения в любви? Обещаний вечной преданности?

Учитывая испытания, которые она придумала для него, было бы хорошо, если бы он не стал презирать ее. Правда, по какой-то причине он настаивал на женитьбе. И ему нравилось быть в ее компании.

— Когда мы впервые встретились, вы сказали, что не хотите замуж. Почему?

— Я не против самого института брака, когда люди женятся добровольно и... с привязанностью с обеих сторон.

— Будет ли это с нами, когда я выиграю?

— Если вы выиграете?

— Когда я выиграю.

— Я согласна с условиями нашего соглашения.

— Это касается добровольности. А как же привязанность?

Привязанность? Такая же, как у пожилой леди к своей собачке? Или он имеет в виду любовь?

Какое-то мгновение ей очень хотелось рассказать ему о своих чувствах — просто забыть об осторожности и с головой кинуться в то пугающее блаженство, каким была любовь. Неужели он хотел услышать именно об этом? Может быть, он тоже заболел этой «болезнью»? И его привлекает возможность завоевать не только ее руку, но и сердце?

Страх и гордость заставили Пандору промолчать.

— Вы же приручили пожирающих людей коней, — легкомысленным тоном сказала она, — а уж любая живая женщина будет привязана к вам.

Он внимательно посмотрел на нее, словно пытался прочесть, что же скрывалось за ее словами. Затем отвел глаза, и они продолжили путь в тревожном молчании.

— Мисс Уитерли так же относится к замужеству, как и вы?

Синтия? Почему его волнуют ее взгляды на брак?

— Брак всегда интересовал Синтию.

— Понимаю, — пробормотал он.

Интересно, что он понимает? Конечно, его слова ничуть не встревожили ее. В противном случае она должна была бы признать, что ревнует, но она категорически отмела свои сомнения.

Мимо них пролетели три гуся.

Пандора оглянулась. Ее мать по-прежнему болтала с Абигайль, герцогини и Джорджины не было видно. Хорошо. Похоже, они нашли более интересную тему для разговоров, чем их с Максом судьба.

— Учитывая ваше нежелание выйти замуж или, правильнее сказать, выйти замуж за меня, — усмехнулся Макс, — то в случае моего проигрыша…

— Что обязательно и случится.

— Что вовсе не очевидно. Как вы проведете оставшуюся жизнь?

— Свою жизнь?

Этот вопрос застал ее врасплох. Она всегда знала, что не выйдет замуж без любви, но никогда не задумывалась, что будет делать, если так ее и не встретит.

Пандора прекрасно понимала, что не может до бесконечности выезжать на «балы невест». Она уже была одной из самых старых незамужних женщин на любом светском приеме. Еще год или два, и привлекательность ее независимой натуры померкнет. Джентльмены, которых сейчас привлекает ее красота, будут свататься к ней лишь из-за денег. Возможность встретить настоящую любовь исчезнет навсегда.

Она уже представила все эти перешептывания за своей спиной: «Я слышал, она была прелестна. Какой позор, что она закончила так плохо».

Может ли быть что-то более жалкое, чем постаревшая Шалунья?

К тому же у нее почти не было выбора. Она никогда не сможет стать гувернанткой. Даже если бы она хотела этого, у нее не было необходимых умений. И хотя жизнь куртизанки или леди свободного нрава казалась ей более привлекательной, она и здесь не обладала нужными познаниями. Как подозревала Пандора, талант для подобных занятий должен был проявиться гораздо раньше.

Она хорошо разбиралась в археологии, так что могла присоединиться к изысканиям своих родителей, и все же это не слишком ее привлекало.