Расставшись с мужем, мы хотя бы ради детей можем позволить и себе тот хаос, который так осуждали в партнере, — ведь он не видит этого. Поверьте: дети облегченно вздохнут, когда вы перестанете терроризировать их своими замечаниями.

Нет смысла скрывать от детей все, что касается бывшего мужа, чтобы не создавать напряженную атмосферу в доме. То, о чем вы молчите, им прекрасно известно. Если вы злитесь на бывшего мужа и в душе продолжаете бороться с ним, то лучше открыто показать детям свои чувства. Только так вы поможете им выработать свою позицию в отношениях к обоим родителям.

Вот пример того, что происходит с детьми, когда враждуют родители.

Нора, двадцатилетняя женщина, обратилась ко мне с жалобами на расстройство пищеварения, начавшееся сразу после развода ее родителей. Нора живет в отдельной квартире и часто навещает мать и отца, живущих порознь. Когда ее никто не видит, Нора буквально набрасывается на еду и украдкой берет деньги из материнского или отцовского кошелька. Их она тоже тратит на продукты и, придя к себе в квартиру, устраивает настоящее пиршество, а точнее, обжорство, после чего ее постоянно рвет.

В наших беседах она называла свое состояние «ходьбой по канату между родителями». От матери она скрывает, что посещает отца, и наоборот. Однажды она призналась мне: «С тех пор как ушел отец, я разговариваю с матерью, но улавливаю только слова, а не их смысл. Я ее ни о чем не спрашиваю, она сама постоянно заводит разговор о том, что не осуждает его. Это неправда. Я чувствую, что она все время злится. Но самое неприятное — это когда она лезет обниматься. Она вся как оголенный электрический провод, и после ее объятий на меня нападает неутолимый голод. А в гостях у отца я просто чувствую, что меня сейчас вытошнит. Он, правда, не так зажат, как мать, но у него другой пунктик: когда я прихожу, он постоянно делает вид, что занят, и рассеянно отвечает на мои вопросы».

Однажды во время наших сеансов Нора написала письмо матери, которое, к сожалению, так и не отослала. Она писала: «Ты не поверишь, но мне действительно абсолютно безразлично, живешь ли ты с папой или другим мужчиной. Правда! Ты, наверное, думаешь, что я мечтаю, чтобы вы остались вместе. Но это не так. Единственно, что мне небезразлично, — это твое притворство и лицемерие. Ты никогда не говоришь об отце искренно. Я всегда чувствую, что ты его осуждаешь. Когда ты бросаешь пару неодобрительных фраз в его адрес, мне сразу хочется уйти. Я чувствую, что для меня здесь нет места. Поверь, мне совершенно все равно, с кем ты живешь — с отцом или новым мужчиной. Но я больше не в состоянии выносить твою злобу, твои страхи, твои притворные объятия. Мне кажется, я вот-вот взорвусь. Меня тошнит от всего. Я тебя не толкаю обратно к отцу, об этом не может быть и речи. Я просто хочу избавиться от этого мерзкого чувства голода и тошноты».

В своем рассказе Нора убедительно описала фатальные последствия родительского развода для детей. Чтобы сохранить желаемое, надо чем-то жертвовать. В Норе, как во всех остальных детях, еще живы воспоминания об истинной любви. Любовь не приносит себя в жертву, она охватывает все живое. Ее живой поток не знает границ, перетекая от одной души к другой.

Исповедь Норы глубоко тронула меня. Я вспомнила старую истину: дети бессознательно улавливают все оттенки отношений между взрослыми. Если их вынуждают выбрать одно из того, что им дорого в равной степени, душа их немеет, каменеет или яростно сопротивляется. Нора неоднократно повторяла: «Я люблю обоих родителей — и мне все равно, живут ли они в одном доме или в разных домах. Для меня они единое целое».

Нора совершенно права. В глубинном, духовном смысле мы все неразрывно связаны друг с другом, независимо от того, находимся ли мы в одном пространстве или нет. Наши дети — олицетворение этой неразрывной связи. В них течет кровь обоих родителей, и их слившиеся энергии образуют новое соединение. Если мы что-то не принимаем, отвергаем в партнере, значит, душа мертвеет, мешая выходу любви. То же самое происходит в наших детях.

Как правило, вы только успокаиваете себя, когда после развода или в разгар кризиса заявляете: «В присутствии детей я никогда не осуждаю мужа (или жену)». Да, возможно, вы не говорите резкостей типа: «Твой отец — идиот», «Я больше не могу выносить придирок твоей матери». Но дети очень страдают и от таких «невинных» замечаний или вопросов, как: «Вы, разумеется, весь вечер торчали у телевизора?», «Да, твоя мамаша это любит…» Скрытый в них подтекст красноречивее всяких слов свидетельствует о том, что другой родитель — плохой.

Дети всегда ощущают скрытое противоборство, разные жизненные установки родителей. Такое постоянное соперничество терзает душу сына или дочери. Чаще всего после развода отец становится мягок с ребенком, многое ему разрешая, тогда как мать заставляет повторять гаммы на фортепьяно. Если один из родителей подчеркнуто строг, другой обычно любит подурачиться, проявляя покладистость. Чем напряженнее ситуация, тем экстремальнее поведение родителей.

Некоторые мои пациентки утверждают, что детям сразу стало лучше после ухода бывшего мужа. Мужчины, оставаясь с детьми, в свою очередь, тоже убеждены, что ребенку лучше без матери.

Дело не в браке и не в разводе. Главное заключается во взглядах на брак и развод, в наших мыслях о бывшем партнере. Если мы считаем, что развод травмирует детей, тогда дети действительно бывают травмированы. Ругая и ненавидя супруга еще до развода, мы пагубно влияем на ребенка, на его неукротимую потребность в любви. Если мы успокоились после разрыва с супругом, то положительно действуем и на детей. Для ребенка болезненна не сама ситуация, не развод как таковой, а поведение родителей. Поэтому старайтесь расставаться с «бывшими», сохраняя в душе любовь. Лучшее, что вы можете сделать для своих детей при разводе, — постараться до конца простить и понять экс-супруга, искренне признать его право быть другим, нежели вы. При этом вы вырастете в собственных глазах и в глазах детей, которые благодаря вам обретут внутренний стержень.

Я твердо убеждена, что все мы — целительные звенья в общей цепи эволюции. Мы явились на свет, чтобы скорректировать историю родителей, — а наши дети, в свою очередь, призваны скорректировать нашу историю. В этом суть душевной эволюции, и мой собственный семейный опыт все больше подтверждает мое убеждение. У нас с мужем всегда были довольно разные представления о жизни, несхожие привычки. За годы супружества в нас многое перемешалось и изменилось. Будучи изначально мало приспособленными к семейной жизни, мы оба нашли силы признать наше взаимное право на самостоятельность, не посягая на «душевный суверенитет» партнера. Таким образом нам удалось преодолеть трудности семейной жизни.

В детях всегда назревает внутренний протест, когда у родителей не все обстоит благополучно. Они остро реагируют на их комплексы. Я хорошо помню, в каком страхе жила моя мать. Не понимаю, как только ее не хватил удар от того, что я вытворяла в молодости. Ее постоянные нравоучения, угрозы, страх за меня были невыносимы. Во мне все бунтовало против материнской опеки. Я рада, что не унаследовала от нее многих черт. Только сейчас, когда я стала взрослой женщиной и матерью семейства, моя мать поняла, что многие ее страхи были необоснованными. Теперь она гордится мною.