— Нет, я…

— Смотрели «Сезон закрыт».

Джозеф остолбенел. Это что, передавали в новостях? Сейчас вроде не зима. Как же они замерзли? И про что этот фильм «Сезон закрыт»?

— Шучу, — сказал Даг. — Ты там чего, совсем обалдел?

— А-а… Так к вам солдаты приходили?

— А то. Несут какую-то ерунду. Полтора человека в городе чихнули, так правительство думает, что надо перекрыть здесь все ходы-выходы. Теперь чуть что — сразу эпидемия, эпидемия! В мое время такого не было.

— То есть можно уехать?

— Откуда?

— Из Уимерли.

— А чего тебе уезжать? Вроде, только приехал. Я тут трески пару штучек заначил, на случай, если все-таки заглянешь. И потом, завтра я рыбачить еду, так что, если дочурка твоя со мной захочет, буду рад.

— Тари сейчас спит. Она слегка недомогает. — Интересно, где это Даг взял треску? Или это он просто так, дразнит?

— Слегка недомогает? Что это, вообще, такое? И потом, я ж тебе про завтра толкую. Она что, до завтра спать будет?

— Нет.

— Ну так заходите в гости, когда надоест трястись от страха и «слегка недомогать». Купите витаминов или еще какой-нибудь ерунды, книжками запаситесь, целебниками всякими. Короче, как сопли жевать закончите, заходите, потрындим.

Потрындим. Джозеф не смог сдержать улыбки. Чувство юмора у дяди Дага было совсем как у отца, такое же сермяжное.

— А где вы живете?

— Да спроси любого, тебе покажут.

— Ладно.

На том конце повесили трубку.

Джозеф захлопнул крышку мобильника, сунул его в карман и решил, что пора будить Тари. Вот она обрадуется, когда узнает про рыбалку. Только непонятно, дядя Даг что, возьмет с собой ее одну? Джозефа вроде не приглашали. Неужели в лодке места не хватит? Даже в самую маленькую три человека уж точно влезут.

Господи, какая рыбалка! Совсем размяк на солнышке. Как только настанет ночь, галлюцинации снова наружу вылезут. Звонил ведь совета спросить, да так ничего и не добился. Чем мы там до звонка занимались? Джозеф повернулся и увидел, что часть продуктов уже упакована. Вот этим и займемся. А дядя Даг подождет.

Джозеф присел на корточки у нижнего шкафчика и начал доставать оттуда консервы. Может, всю еду просто здесь бросить? Они уедут, а когда через неделю вернутся, дом по-прежнему будет в их распоряжении, плата ведь за три недели вперед внесена. Джозеф не знал, на что решиться. Снова накатила тошнота. Он зажмурился. Зазвонил телефон на стене. Когда Джозеф открыл глаза, комната покачивалась. Он снял трубку.

— Алло?

— Привет. — Женский голос. Ким.

— Привет.

— Я еду в Уимерли, хочу посмотреть на акулу-альбиноса. Заодно взгляну на Тари. Как она?

— На какую акулу?

— Ну, Люк Тобин сказал, у вас в заливе нашли акулу-альбиноса.

— Неужели? — Джозеф обвел взглядом кухню. Акула. Люк Тобин. Люк Тобин живет с Ким, вот в чем дело. Наверняка уже переехал к ней. Подстригает ей газон, подравнивает кусты. Дарит подарки. Может, ездит с Ким на прогулки в спортивной машине. Улыбаются до ушей, машут прохожим, поют дурацкие песенки, время от времени случайно сбивают кошек и собак, но никогда не останавливаются. Да и зачем им останавливаться?

— Я прямо сейчас выезжаю, — сообщила Ким. — Хочу заскочить к вам и посмотреть на Тари.

— Ты едешь сюда? Мы вообще-то собирались в Сент-Джонс. — Он никак не мог избавиться от образа Люка Тобина. Лицо — само совершенство. Да и волосы тоже. Прямо с обложки журнала. — Я сейчас пакую вещи. Мне некогда.

— Почему? Что с Тари?

— С ней все хорошо. Здесь просто… творятся всякие странности.

— Странности? — Она рассмеялась. — Подожди меня, ладно? Хочется на дом взглянуть.

Джозеф выдержал паузу.

— Ты с новым другом приедешь?

— Я приеду одна.

— Я не хочу, чтобы он общался с Тари.

— Кто, Люк? Не переживай. За кого ты меня принимаешь?

Джозеф хотел сказать: «Тебя могут даже в город не пропустить», но решил не волновать ее. К тому же он точно не знал, впускают сюда людей или нет. Никаких заграждений не видно, хотя солдаты, похоже, иногда останавливают машины на нижней дороге и задают водителям вопросы. Джозеф был почти уверен, что этот матрос Несбитт ему не приснился. Тем более Тари рядом была. Уж она-то этого парня точно видела.

— Джозеф?

— Договорились, — сказал он. — Но как только ты сюда доберешься, мы возвращаемся.

— Почему?

— Потому…

— Да что случилось?

— Ничего. Я просто хочу вернуться домой. Лечь в свою постель.

Молчание. Слово «дом» о многом говорило обоим. Как и слова «своя постель».

— Ты спал сегодня?

— Да, — соврал он.

— И сколько? Десять минут?

— Нет, секунд пять, не меньше.

Ким рассмеялась, напряжение спало. Когда они вместе смеялись, им всегда становилось легче жить. Если б только можно было смеяться без остановки, рты разинуты, гланды трясутся, внутрь залетают мухи и откладывают яйца. Личинки. Головки личинок трясутся от смеха. Смех как в мультфильме. Какофония. Гнилые шеи ломаются, головы отваливаются. О господи, опять!

— Пойду посмотрю на Тари. Она вздремнула.

— Вздремнула? Тари?

— Да.

— Джозеф, она никогда не спит днем!

— А здесь спит. Наверное, от свежего воздуха.

— Я скоро приеду.

— Счастливо.

— Пока, — мягко сказала Ким, и Джозеф сразу повесил трубку.

Это «пока» наполнило его сердце теплом. Если Ким приедет, и они не поругаются, то можно было бы и на ночь остаться. Джозеф показал бы ей окрестности. Запер в сарае с бородатым привидением. Отвел ее к заливу и столкнул в воду, чтобы она своими глазами увидела утопленников. Разжал челюсти акулы-альбиноса и сунул бы туда голову Ким. Туристическая фирма «Джозеф и смертяшки». А как же Клаудия? Что если она придет и начнет заниматься с ним любовью прямо у Ким на глазах? Кошмар, Содом и Гоморра покажутся райским уголком. Нет, надо немедленно возвращаться домой. Пора умирать. То есть не умирать, конечно, а удирать.

Джозеф вернулся в гостиную и посмотрел в окно. С первого этажа ни причала, ни акулы-альбиноса было не разглядеть. Он бесшумно поднялся по лестнице. Ковровая дорожка расплывалась перед глазами смутным пятном. Джозеф остановился на пороге спальни Тари. Постель аккуратно заправлена. Никого.

— Тари, — позвал он, вбегая к себе в комнату. Простыни под покрывалом сбились в кучу. Может, Тари просто не видно под ними или она прячется, как всегда? Джозеф откинул одеяла, пусто. Подошел к окну. На причале собрался народ. Довольно большая толпа. На акулу глазеют.