У него на столе зазвонил сотовый. Он бросился к нему, но не успел ответить. Он уже собирался перезвонить, но телефон зазвонил снова.

Эми Мэттьюс.

Он попытался поговорить с ней, выяснить, где она, но Эми была слишком напугана.

Он сказал, чтобы она успокоилась и не делала глупостей, но она его не слушала.

* * *

Я сижу в «Астре» Бекса в пятидесяти метрах от супермаркета «Теско» в Госпел-Оук, и нервы мои натянуты до предела. Здесь, в многоквартирном здании над магазином, живет Дарюс Джавтокас. Для студента дорогое место. Чем он зарабатывает на жизнь? На противоположной стороне – еще два детектива в машине О’Ши, а за углом – полицейский микроавтобус с ребятами из группы быстрого реагирования, строящими из себя крутых спецназовцев. Все мы в кевларовых бронежилетах. И все безоружны.

Ко мне вернулось еще одно воспоминание о телефонном разговоре Р. с Эми Мэттьюс – по крайней мере, я так думаю. Я – он – старался убедить ее, опираясь на логику. Однако беспорядочные воспоминания неизменно обрываются, не дойдя до конца.

Бекс вопросительно смотрит на меня. Еще не поздно отступить и дождаться «вооруженных». Однако на самом деле это не так. Облава обладает своей собственной энергетикой. Я командую, но полного контроля над ситуацией у меня нет. Я чувствую нервное возбуждение своей команды – желание сделать что-нибудь, все равно что, пойти на риск, вместо того чтобы просто сидеть и ждать, – и стараюсь не думать о том, что Джавтокас, возможно, все-таки вооружен.

Снова начинает идти снег, на этот раз порывами, и я жду доклада от двух полицейских, которых отправил присматривать за зданием с обратной стороны. Я не хочу, чтобы Джавтокас выбежал из здания сзади, в то время как мы будем входить спереди. Бекс терпеливо сидит за рулем, по очереди изучая свои ногти. О’Ши присоединяется к нам, забираясь на заднее сиденье «Астры» Бекса. Он ничего не говорит, просто сидит позади меня как истукан, словно сомневаясь в каждом моем шаге.

Затем, после долгих пяти минут, я получаю сообщение: двое полицейских заняли свое место. Я киваю, не в силах говорить. О’Ши отдает приказ по рации, и мы выходим из машины. Полицейские достают из багажника «Мини-Купера» тридцатикилограммовый стальной таран, выкрашенный в ярко-красный цвет, и мы бежим по снегу, собираясь нарушить покой этого тихого воскресного утра.

Однако перед стеклянной дверью в подъезд полицейские с тараном останавливаются. В маленьком вестибюле стоит пожилая уроженка Вест-Индии, тощая как палка, склонившись над двумя сумками, доверху наполненными пустыми бутылками и алюминиевыми банками. Она поднимает взгляд, видит десяток полицейских в бронежилетах, и в шоке открывает и закрывает рот.

Приветливо улыбаясь, я показываю свое удостоверение. Но женщина пятится назад, прижимая к груди сумки, словно защищаясь. Я подношу палец к губам и кивком предлагаю ей открыть дверь, но она отступает до тех пор, пока не упирается спиной в дальнюю стену. И что-то говорит, но я ничего не слышу. До тех пор, пока таран не ударяет в замок.

Во все стороны разлетаются осколки. Женщина вопит. Я кричу одному из полицейских увести ее подальше. Тот пытается ей что-то объяснить, она продолжает вопить, прижимая к груди вторсырье, а мы взбегаем по лестнице наверх, к квартире номер 7, где видим огнеупорную деревянную дверь.

Моля Бога о том, чтобы Джавтокас в этот момент не заряжал свой пистолет, я тычу себя в грудь, показывая, что пойду первым. Бекс качает головой, но я не обращаю на него внимания. Решение принял я, значит, и рисковать мне. Киваю стоящим рядом со мной полицейским, те обрушивают таран на дверь, но лишь оставляют в ней вмятину.

Это меня удивляет, потому что на вид дверь не такая уж и прочная. Таран ударяет второй раз. Трещит дерево. Я нетерпеливо отстраняю полицейских с дороги и ногой выбиваю дверь, стремясь наконец добраться до этого парня. Но, прежде чем успеваю войти в квартиру, Бекс протискивается мимо меня и с криком «Полиция!» вбегает внутрь, готовый получить первую пулю.

Однако выстрелы не звучат. Мы оказываемся в маленькой голой прихожей. Бекс окликает Дарюса по имени и распахивает настежь дверь в гостиную. Там также никого нет. Перекликаясь между собой, группа рассыпается по квартире.

В ней всего три комнаты, и требуется лишь тридцать секунд, чтобы ничего не найти. Никто не прячется под кроватью. В шкафу тоже никого. Я подхожу к окну и смотрю на полицейских, дежурящих во дворе, но они отрицательно качают головой.

* * *

Возбуждение бесследно исчезло. Мне тошно от разочарования. Отпущенные силовики выходят на улицу. Остальные медленно ходят из комнаты в комнату, перестраиваясь к нудной рутине тщательного обыска.

Я начинаю с гостиной. Обстановка скудная, современная, в духе минимализма, словно у Джавтокаса еще не было времени ею заняться, или же ему просто нет дела до этого. Стены серые, окна большие, а четыре стула и стол гораздо более стильные, чем я ожидал. Помимо воли, я поражаюсь вкусу этого студента.

Бекс присоединяется ко мне в спальне.

– Как простой студент может позволить себе такое?

– Наркотики? – предполагаю я. – Возможно, он все-таки входит в «Каунасскую банду»?

Прохожу на кухню и раздраженно открываю холодильник. Он пуст, если не считать полбуханки хлеба внарезку и начатого пакета молока, срок годности которого истекает через три дня.

– Вы полагаете, он смылся? – спрашивает Бекс. – Он знал о нашем приходе?

Я смотрю ему в лицо.

– Ты сказал, что доверяешь всем в своей команде.

– Я по-прежнему не отказываюсь от своих слов.

Оглядываюсь по сторонам в поисках личных вещей, которые помогли бы составить впечатление о том человеке, который здесь живет, но их очень мало. Я насчитываю шесть книг на английском и с десяток компакт-дисков – насколько я понимаю, с литовским панком, – с обложек которых смотрят хмурые подростки. В шкафу в спальне кое-какая скомканная одежда, в основном футболки с портретами рок-групп. Я перебираю их, затем раздраженно отбрасываю в сторону.

О’Ши стоит, опустив плечи, скрестив руки на груди и стиснув зубы, и смотрит на своих констеблей. Бекс находит шесть писем, доставленных авиапочтой из Вильнюса; все они написаны аккуратным почерком, кириллицей. В первое вложена фотография – хорошо одетая женщина средних лет машет фотографу. Предположительно, тетка, воспитавшая Джавтокаса. Она стоит на площади, освещенная зимним солнцем, с бесконечно гордым выражением на лице.

Вокруг меня полицейские выдвигают ящики и выбрасывают на пол то, что находят в них, шумно обмениваясь всеми похабными шутками про Восточную Европу, какие только приходят им на ум.

– Вот это нужно передать переводчику, – говорю я, протягивая О’Ши письма.

Тот в ответ сообщает мне, что в квартире не нашли ни зубной щетки, ни бритвенных принадлежностей, ни компьютера.