На этой возмутительной ноте я вырубаюсь.

Из глубокого и крепкого сна меня вырывает одеяло, натянувшееся под чьим-то весом, а потом мне на голову падает что-то тёплое и тяжёлое.

Я в ужасе распахиваю глаза, и вижу, как на мне сидит Соня, улыбаясь.

— Ку-ку, — произносит радостно она.

— Ку-ку, — растерянно отвечаю ей я, и перевожу взгляд на Элиаса. Он стоит возле кровати, сложив руки на груди и приподняв бровь в немом вопросе «я говорил, что это сделаю? Получай».

Но… как? Соня не выглядит ребенком, которого нагло похитили из рук бабушки и увезли черт знает куда. Она скорее смахивает на крайне довольного жизнью человека, на носу у которого размазаны остатки розового йогурта, судя по всему.

— Как ты умудрился? — вырывается у меня вопрос, а Элиас тихо смеётся.

— По-твоему, это было задание, которое я не смог бы выполнить и ты решила взять меня на «слабо»? — хмыкает он, — извини, что не оправдал твоих ожиданий.

— Я не верю, что моя мать отдала тебе просто так ребёнка…

— Нет, конечно. Она была здесь. Ты просто слишком крепко спала.

— А кто привёл Соню ко мне?

— Я, — пожимает плечами Эли.

— И она от тебя не попыталась убежать? — подозрительно интересуюсь я, а он криво улыбается.

— У меня есть младшая сестра, Анастасия. С тех пор я выяснил, что почти любого ребёнка можно подкупить вкусной едой.

Я фыркаю и тру ладонями лицо, пытаясь проснуться, пока Соня стягивает с меня одеяло. Надеюсь, Элиас не подкупал её шоколадом или чипсами.

— Боже, я уснула и не позвонила Регине. Кажется, у меня проблемы, — обречённо произношу я, вспомнив, как валялась на кровати, пытаясь справиться с головокружением. Сон помог. Чувствую я себя превосходно физически, зато в душе скребет я страх перед перспективой потерять работу. Капец.

— Забудь. Тебе выписали больничный, Настя. Регина получит его завтра.

— Кто?

— Врач, кто же ещё?

Я задумчиво смотрю на бывшего друга детства.

— Элиас… я совру, если скажу, что не чувствую себя сейчас крайне неудобно. Зачем ты это сделал? Я бы сама…

— Никольская, — неожиданно вкрадчиво произносит мужчина, — самостоятельность во всем — плохая черта в женщине.

— Мне прикинуться домашней хомячихой, как выразилась твоя сестра?

Он морщится в ответ.

— Нет, Настя. Хотя, иногда это полезно. Иначе как ты узнаешь — способен ли человек позаботиться о тебе, если ты ему это не позволяешь сделать? Несомненно, ты умная и стойкая. Ты можешь все. Но нахрена?

Я осторожно пожимаю в ответ плечами, и ловлю на себе ироничный взгляд серых глаз.

— Спасибо, — произношу я спустя несколько секунд, хорошенько подумав, — не знаю, как тебя благодарить.

На секунду губы Элиаса трогает едва заметная улыбка, которая исчезает так же быстро, будто и не было. Но я успеваю её заметить и подозрительно смотрю на него.

— Меня каждый раз подумывает пошутить, Настя. Но вряд ли эта шутка тебе понравится. Ты продолжишь пускать слюни в подушку или тебе полегчало? — Мужчина бросает взгляд на настенные часы, — скоро девять, и я, если честно, сомневаюсь, что смогу её заманить спать клубничным мороженым, — Эли кивает на Соню, которая с головой залезла под одеяло и сейчас возится там с громким шорохом.

Понятно, чего натрескался этот ребёнок. Элиас, блин.

— Я уложу её. Спасибо ещё раз, Эли, — произношу я, а тот, закатив на секунду глаза, и что-то сказав одними губами, выходит из комнаты. Я окликаю его, когда он уже собирается закрыть дверь, — эй, Эли!

— Что?

— Ты ведёшь со мной так, потому что я была твоей подругой, или это такой способ ухаживать за женщиной?

Он выглядывает из-за дверного проёма с ехидной улыбкой на лице.

— Конечно же, я делаю это по старой дружбе, Никольская. Приходи потом по-дружески выпить чашечку кофе на кухню.

И он закрывает дверь.

Я изгибаю вопросительно бровь. Кажется, с Элиасом мои детекторы тонких намёков сломались. Или это был не намёк?

Соня засыпает почти мгновенно, стоит только ее голове коснуться подушки. Она задумчиво смотрит на фонарик за окном и медленно закрывает глаза. Я подтыкаю хорошенько одеяло, чтобы ей было теплее и выпрямляюсь.

Всё это так странно. Я задумчиво осматриваю комнату, прислушиваясь к тишине — только откуда-то доносятся едва слышные голоса и музыка. Видимо, Элиас включил телевизор. Или смотрит видео на телефоне. "Это очень странно", — повторяю я мысленно, — "внезапно ворваться в жизнь человека, которого не видел пятнадцать лет".

Я не могу чувствовать себя уютно, поэтому уговариваю себя выйти и просто пообщаться с Элиасом, словно мы старые добрые друзья. Спросить его, как и чем он жил, а там, может, дойдёт дело и до смешных историй, и станет легче общаться…

Погладив Соню по волосам, я выхожу из комнаты.

Элиаса я нахожу на кухне. Он задумчиво смотрит в экран смартфона, что-то на нем набирая, а рядом стоит коробка с пиццей. Ещё запечатанная. Услышав мои шаги, мужчина откладывает смартфон в сторону и складывает руки на груди, посмотрев на меня.

— Ты обещал кофе, но давай обойдёмся без него. Сам видел, что вышло, — шучу я, чтобы разрядить обстановку. В первую очередь для себя, потому что Эли, вроде как, на вид расслаблен.

— Я уже понял. Могу сделать молоко с привкусом кофе, Настя.

— Тогда ладно, — улыбаюсь я, и сажусь на свободный стул. Элиас продолжает меня разглядывать. Пристально и пронизывающе. Я приподнимаю брови, — Чего не так?

— Расслабься, Никольская, — медленно произносит он, — ведешь себя явно напряжённо. Ты у меня дома, но я вроде как гостеприимный хозяин и под юбку тебе с порога не полезу.

Я издаю тихое «кхм».

— Потому что на мне брюки?

Он ухмыляется и отворачивается к кофемашине. Выставляет там программу и пихает чашку.

— Тебе полегчало? — интересуется он, проигнорировав мой вопрос, а я пожимаю плечами.

— Да. Отпустило.

— Есть хочешь?

— Да не очень…

Он замолкает, а я уныло думаю, что разговор у нас не очень клеится. Мы продолжаем общаться вежливым фразочками, как простые знакомые, которые случайно пересеклись в баре.

— Как ты вообще проживал? — интересуюсь ненароком я, а Элиас тихо хрюкает. Я замолкаю и возмущённо смотрю, как у него подрагивают от смеха плечи, — эй, а что смешного я спросила?

— Извини. Просто ты забавно пытаешься завязать беседу, — он разворачивается ко мне, с улыбкой на красивых губах, и иронично смотрит на меня, — можешь не заходить так издалека. Просто спроси, что тебе интересно из моей жизни.