Приятного потому, что Анна сделалась во сто крат привлекательнее с того дня, когда Ариадна впервые увидела девушку с длинными темными волосами, сверкающими синими глазами и мрачным выражением лица, одетую в модное платье, совершенно ей не подходившее. Прошло время, Анна отбросила все лишнее и чуждое и стала самой собой. Теперь она была прекрасна: исчезли тонкие линии, прорезавшие лоб, на соблазнительных ярко-алых губах играла кокетливая улыбка.

И одновременно со счастьем Ариадна испытывала жестокую боль, потому что не имела возможности даже прикоснуться к своей возлюбленной. Анна была, словно крепостной стеной, окружена своими друзьями; как всегда, ее сопровождали высокий красавец Томас, Кристофер, юноша с тонкими, нежными чертами лица, так похожий на сестру, и этот павлин Мэтью, который носил только самые яркие и безвкусные тряпки. Если бы Джеймс и Корделия не танцевали вальс, они бы тоже сейчас стояли рядом с Анной. Кстати, Корделия выглядела сегодня как сказочный цветок, наверняка Анна помогала ей выбирать наряд.

Молодые люди подозрительно рассматривали приближавшуюся Ариадну, а Анна, казалось, не видела ее в упор: она стояла в небрежной позе, прислонившись к стене. В черно-белом мужском костюме, тесно облегавшем стройную фигуру, она казалась изящной, как кошка. Вот она откинула голову и рассмеялась над словами одного из своих друзей. Рубиновая подвеска, которая, как знала Ариадна, была чувствительна к присутствию демонической энергии, сверкнула у нее на груди.

– Здравствуй, Анна, – заговорила Ариадна.

Анна неторопливо повернула голову и пренебрежительно бросила:

– А, мисс Бриджсток… добрый вечер.

Ариадна расправила плечи и задрала подбородок, всем своим видом давая понять, что ее не так просто унизить. На ней было новое синее платье, волосы поддерживала лента из такой же ткани. Платье и лента цвета глаз Анны. Она знала, что ее возлюбленная это заметит.

– Не потанцуешь со мной?

Анна вздохнула и сделала знак своей «свите». Мальчишки с видимой неохотой отошли на небольшое расстояние.

– Снова в бой? – съязвил Мэтью и, окинув Ариадну пристальным взглядом, нагло подмигнул ей.

– Ариадна, – бесстрастно произнесла Анна, – ты действительно собираешься со мной танцевать? Здесь, в этом зале, перед всеми этими людьми?

Ариадна ответила не сразу. Прежде чем подойти к Анне, она подождала, пока ее родители удалятся в гостиную, но в бальном зале осталось немало друзей ее семьи. Разумеется, все они увидят этот танец и не преминут рассказать о нем Инквизитору, думала она. Роузвэйны, Уэнтворты, Лилиан Хайсмит, зоркая старая ведьма…

Но это не имело никакого значения. Ариадна решительно выпрямилась, ее глаза сверкнули. Сейчас для нее существовала только Анна.

Анна, заметив смущение и колебания Ариадны, лишь усмехнулась.

– Разумеется, нет. Ты на такое не способна. Ведь ты ничуть не изменилась, верно, Ари? Сколько еще раз ты намерена приглашать меня на танец, зная, что я не соглашусь и тебе ничто не угрожает?

Ариадна с вызывающим видом скрестила руки на груди.

– Тысячу раз, – ответила она. – Бесконечно.

Анна поставила бокал на подоконник.

– Это просто смехотворно, – процедила она, и Ариадна с изумлением увидела, что глаза ее лихорадочно блестят. – Что ж, идем.

Ариадна подобрала юбки и последовала за Анной; выйдя через боковую дверь, они очутились в столовой. Мебель была покрыта белыми чехлами – видимо, хозяева не пользовались этой комнатой. Анна уверенно прошла через столовую, открыла какую-то очередную незаметную дверь и исчезла за ней.

Переступив через порог, Ариадна обнаружила, что за дверью находится вовсе не жилая комната, а какая-то тесная каморка. Наверное, кладовая, промелькнуло у нее в голове, а потом Анна закрыла дверь, и наступила кромешная тьма.

От неожиданности Ариадна даже вскрикнула. Она услышала издевательский смешок Анны, а в следующую секунду вспыхнул колдовской огонь. Нет, не колдовской огонь: сияние исходило от красного камня, который Анна носила на шее. Ариадна не знала, что он способен светиться в темноте.

Она осмотрелась и поняла, что они действительно попали в кладовую. Однако полки были пусты, если не считать каких-то тряпок и ветоши для полировки паркета. На полу тоже ничего не было. В каморке оказалось очень тесно, и Ариадна нечаянно наступила Анне на ногу; ей пришлось отклониться назад, иначе они столкнулись бы лбами.

Она знала, что лицо ее пылает. Оставалось надеяться, что Анна не видит этого в полутьме. Ариадна сделала глубокий вдох.

Прежде Анна пользовалась лавандовой водой, но сейчас от ее одежды, волос и кожи исходил тяжелый, пряный аромат, смесь запахов табачного листа и сладких восточных благовоний. В алом свете рубиновой подвески изменился и цвет ее глаз: теперь они походили скорее на два аметиста, как у Кристофера. Свет подчеркивал ее высокие аристократические скулы. Ариадна не сводила взгляда с красиво очерченных, чувственных губ Анны, губ цвета раздавленной малины. У нее перехватило дыхание от волнения.

– Выслушай меня, – начала Анна. Она говорила не спеша, совершенно спокойно. Ариадна поняла, что ее не уговорить, не переубедить. Все было кончено. – Прошло четыре месяца с того дня, когда ты сказала, что завоюешь меня снова. Но меня нельзя завоевать, Ариадна. Любовь – это тюрьма, а у меня нет ни малейшего желания надевать на себя кандалы. Они испортят мне брюки.

– Но ведь я люблю тебя, – в отчаянии прошептала Ариадна, – и я не чувствую себя так, будто нахожусь в тюрьме.

– Однако любовь привела тебя в эту кладовку, похожую на темницу, – усмехнулась Анна.

– Зато я в этой темнице с тобой, – тихо сказала Ариадна. Она подняла руку – очень осторожно, словно перед ней дикое животное, которое нельзя спугнуть. Она коснулась щеки Анны, но та мгновенно перехватила ее руку и стиснула запястье. Хватка у нее была железная. Затем Анна отстранилась и взглянула на Ариадну сверху вниз; она была немного выше и носила мужские сапоги на каблуках.

– И я счастлива, – прошептала Ариадна.

– В таком случае ты очень глупа, – холодно произнесла Анна. – Хочешь узнать почему?

– Да. Скажи мне. Скажи, почему ты считаешь меня глупой.

Анна наклонилась к уху Ариадны. Она говорила шепотом; от ее горячего дыхания волосы на виске Ариадны шевелились, губы едва касались щеки молодой девушки.

– Потому, что я никогда не полюблю тебя снова, – говорила Анна. – Я никогда к тебе не вернусь. Никогда. У нас нет будущего. Ну так что, ты по-прежнему хочешь, чтобы я тебя поцеловала?

Ариадна закрыла глаза.

– Да. Да.

Анна впилась в ее губы. Это был страстный, почти грубый поцелуй. Ариадна издала сдавленный стон, когда Анна обхватила ее за шею, задела волосы на затылке, привлекла к себе. Ариадна никогда не целовалась с Чарльзом, если не считать нескольких приличных поцелуев в щеку при посторонних. До него она пыталась заставить себя полюбить других, целовалась с юношами, но это казалось ей бессмысленным занятием и не доставляло никакого удовольствия. Просто два человека бестолково тычутся носами друг другу в лицо.