– Разумеется, – ответил он. – Мы сейчас поедем домой.

– Шахматы? – пробормотал Алистер. – Супружеская жизнь полна приключений.

Корделия на прощание поцеловала Алистера в щеку, а Джеймс отправился извиняться перед хозяевами за ранний отъезд. Они молча забрали верхнюю одежду и уже через десять минут стояли на парадном крыльце «замка» Уэнтвортов в ожидании своей кареты.

Был прекрасный вечер; тучи рассеялись, на темно-синем небе мерцали яркие, как бриллианты, звезды. Грейс смотрела вслед молодым супругам с задумчивым лицом. Корделия невольно задавалась вопросом: что же скрывается в тайниках души Грейс? Что она чувствует? Это было совсем не похоже на нее, вот так подойти к Джеймсу. Возможно, отчаяние оказалось сильнее благоразумия и воспитания. Корделия не находила в себе сил злиться на нее.

Однако она не могла расспросить Джеймса, потому что они были не одни: на крыльцо вышли Тесса и Уилл. Тесса улыбнулась Уиллу, надевая перчатки, отделанные мехом, и он наклонился, чтобы поправить ей прическу.

Джеймс громко откашлялся, и Корделия вздрогнула.

– Иначе они начали бы целоваться прямо здесь, – объяснил он с таким видом, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся. – Поверь мне, я знаю.

Тесса, казалось, обрадовалась, увидев сына и невестку, ласково улыбнулась Корделии.

– Ты сегодня чудесно выглядишь, дорогая. Очень жаль, что нам пришлось покинуть бал раньше времени – но, к счастью, мисс Хайсмит предложила бедняжке Филомене отвезти ее в Институт в своем экипаже. Завтра еще до рассвета мы отправляемся в Париж при помощи Портала.

Корделия отметила про себя, что она ни словом не упомянула о Чарльзе.

– Мы хотели к вам подойти на балу, но нас отвлекла Розамунда; она чуть не плакала и без конца жаловалась, что ледяная скульптура растаяла, – рассмеялся Уилл. – Что за молодежь нынче? Неужели она только сегодня узнала, что лед в тепле тает? Чему вас учат в школе?

Джеймс хмыкнул.

– Это очередная разгромная речь по поводу «нынешней молодежи»? – И он продолжал, имитируя выговор Уилла: – Суетятся, не уважают старших, никакого понятия о морали, дурацкие словечки вроде «сбрендить» и «финтюльки»…

– Даже я знаю, что нет такого слова «финтюльки», – с достоинством произнес Уилл. Они с Джеймсом продолжали подшучивать друг над другом еще несколько минут, пока из-за угла не показалась карета Института. На козлах сидел тощий слуга Уэнтвортов в ливрее цвета слоновой кости с серебряными галунами. Корделии невольно пришла в голову мысль о том, насколько сильно отношения Джеймса и его отца отличаются от отношений между Алистером и Элиасом. Иногда она размышляла о том, что сказал бы Элиас, узнав об Алистере и Чарльзе. О том, что Алистер не такой, как большинство мужчин. Ей хотелось думать, что отец после подобного открытия не станет меньше любить ее брата. Несколько месяцев назад она была уверена в этом. Но сейчас она уже ни в чем не была уверена.

Ее размышления были прерваны воплем. Костлявый лакей, сидевший на козлах, вскочил на ноги и с ужасом озирался по сторонам.

– Демон! – хрипло кричал он. – Демон!

Корделия резко обернулась. Из-под кареты возникло нечто, напоминавшее колесо от прялки, покрытое слюнявыми красными ртами. Она протянула руку за Кортаной – и вздрогнула. Ладонь пронзила острая боль. Неужели она порезалась? Это было невозможно. Джеймс коснулся плеча жены.

– Все в порядке, – успокоил он ее. – Здесь обойдутся без нас.

Уилл уставился на Тессу своими голубыми глазами.

– Можно?

Тесса снисходительно улыбнулась, словно Уилл просил разрешения взять еще кусок торта.

– Пожалуйста.

Уилл издал странное уханье, неподобающее джентльмену его возраста и положения. Корделия ошеломленно смотрела, как он спрыгнул с крыльца и побежал догонять колесообразного демона. Джеймс и Тесса улыбались.

– Надо ему помочь! – ничего не понимая, воскликнула Корделия.

– Вовсе нет, – безмятежно ответил Джеймс. – Этот демон и мой отец – старые друзья. Точнее, старые враги, но в данном случае это одно и то же. Тварь обожает гоняться за ним после балов и приемов.

– Это очень странно, – заметила Корделия. – Теперь я понимаю, что породнилась с очень странной семьей.

– Только не надо притворяться, будто ты не знала об этом с самого начала, – улыбнулся Джеймс.

Корделия рассмеялась. Все это было так нелепо, смехотворно, но, с другой стороны, такова семья Джеймса – они во всем отличались от остальных. Ей почти показалось, что жизнь вернулась в нормальное русло, когда подъехала их карета и они закутались в меховые покрывала. Взглянув в окно, Корделия заметила Уилла с ангельским клинком: он увлеченно гонялся за необыкновенным демоном по розарию Уэнтвортов.

– Должно быть, ты ужасно расстроена из-за того, что пришлось остаться дома, – посочувствовала Джессамина, проплывая мимо книжных полок. – Да, теперь я понимаю: ты просто раздавлена.

Люси была поглощена чтением «Китти Костелло»[24], точнее, пыталась сосредоточиться на этом занятии, когда в гостиной появилась заскучавшая в одиночестве Джессамина. Обычно Люси не возражала против ее общества, но жестокая головная боль только что утихла, и она чувствовала себя совершенно разбитой.

Люси со вздохом загнула страницу на том месте, где остановилась, и закрыла книгу.

– Вообще-то, я нисколько не жалею, что осталась дома. Не очень-то мне и хотелось идти на этот бал.

– Правда? А ведь даже ваша итальянка туда поехала, – заметила Джессамина.

– Филомена? – переспросила Люси.

Люси редко видела Филомену и пока не успела составить о ней определенного мнения. Несмотря на то что их итальянская гостья жила в Институте, она большую часть времени проводила в аристократических гостиных, в музеях и на выставках.

– Нет, почему же; я рада за нее. Ей надо повеселиться. А мне, откровенно говоря, вовсе не хочется лишний раз видеть самодовольные лица Тоби и Розамунды… А вот о чем я действительно очень сожалею, так это о том, что не смогла сегодня поддержать Корделию. Уверена, Розамунда сразу потащит ее к замужним дамам, а это такая тоска!

Джессамина спустилась и, усевшись на край письменного стола, начала болтать призрачными ногами.

– По крайней мере, все признали ее брак. А когда я вышла замуж за Ната, никто и слышать об этом не желал.

– Возможно, потому, что он был убийцей, Джессамина.

Люси отложила книгу и, поднявшись, потуже завязала пояс фланелевого халата. Она уже распустила косы, как обычно делала перед сном, и волосы спадали почти до талии. Внезапно она ощутила острую тоску по тем временам, когда была маленькой девочкой. В детстве Люси много часов провела в этой самой комнате, сидя на диване рядом с матерью. Тесса заплетала ей косы, а Уилл читал им вслух. Она знала, что будет скучать по родителям, которые уезжали в Париж вместе с Чарльзом; Джеймс едва успел переехать в другой дом, и вот теперь мать с отцом тоже покидали ее. Люси чувствовала себя очень одинокой. Не помогло и то, что Уилл с Тессой обещали вернуться к традиционному рождественскому балу, который проводили каждый год в Институте. По крайней мере, тетя Сесили и дядя Габриэль составят ей компанию, думала Люси. На время отсутствия старших Эрондейлов им предстоит исполнять обязанности руководителей Института. Кристофер и Александр тоже переехали в Институт, но Люси знала, что Кристофер большую часть времени будет проводить в своем подвале на Гровнор-сквер, взрывая все, что попадется под руку.