* * *

«Мирани!»

Она вздохнула, перевернулась на другой бок. Окно в ее комнате было открыто, во дворе ходили слуги. Они расставляли на террасе сине-желтые тарелки к завтраку, ветерок шевелил тонкие занавески. В складках белой материи сердито жужжала запутавшаяся пчела.

«Мирани! Проснись!»

Она под жарким солнцем поднималась по лестнице к Оракулу. За ней по пятам следовала вереница ящериц, и на каждой была крохотная красно-золотая маска. А через прорези у рта то и дело выстреливались, ловя мух, длинные змеиные языки.

Оракул раскрылся. Кто-то расчистил завалы. Уста Бога зияли глубокой трещиной, и она понимала, что расселина эта будет расти и расти, пока не разломит мир надвое, и вся земля разделится на два полукруга, которым никогда больше не сойтись вместе. Одна из ящерок вскарабкалась ей на сандалию, маленькие лапки заскребли по коже.

«Мирани, — тревожно сказала ящерка. — Тут кто-то есть».

* * *

Она распахнула глаза.

В пещере было темно. Огненный свет потух, в полумгле витал холодный дымок. Орфет сидел, прислонившись к валуну, рядом с ним валялась оброненная лира. К его боку прильнул, свернувшись калачиком, Алексос. Чуть поодаль лежал Аргелин, в такой позе, будто он замахнулся мечом, споткнулся и упал, выронив меч, который валялся в паре дюймов от него.

Щенок сладко посапывал. А позади него стоял незнакомец.

Он стоял и смотрел на них. Потом вошел в пещеру. Очень худой, с волосами, черными как ночь, в темной тунике до колен, окаймленной серебром. Маска на нем была страшная: она изображала морду шакала. Остроконечные уши, длинная пасть. У Мирани мороз пробежал по коже. В тенях за прорезями маски блеснули глаза.

— Орфет! — шепнула она, и он тотчас же проснулся и сел. Загудела потревоженная струна.

— Кто ты такой? — послышался хриплый голос Орфета.

Незнакомец не ответил, только взмахнул рукой и поманил ее. На пальце сверкнул серебряный коготь.

Она поднялась на нетвердые ноги, услышала рядом бронзовый скрежет. Увидела, как раскрылись глаза Аргелина, как его рука потянулась к рукояти меча. Он встал, пошатываясь, и растерянно глядел по сторонам, как будто спросонья забыл, где находится.

— Что здесь происходит?

— Тише, — сказал Орфет. — Кажется, у нас появился проводник.

Аргелин холодно вглядывался в странную фигуру. Потом сделал шаг, осторожно обошел спящего щенка, как будто видел в нем исчадие ада, и на миг ей почудилось, будто она тоже видит распростертое чудовище: из его ноздрей идет пар, зловещее пламя потухло, рассыпалось тусклыми угольями.

Алексос прошептал:

— Мы с тобой уже встречались…

Голос из-под маски произнес:

— Много раз, пресветлый. — Незнакомец обернулся, бросил взгляд, чтобы проверить, идут ли они за ним, и направился в глубину пещеры.

Над ними нависали темные своды, скрытые туманной дымкой. Под ногами у Мирани хрустели мелкие камушки; она слышала хриплое дыхание Орфета и шаги Аргелина, но странный человек в маске не издавал ни звука, будто шел, не касаясь земли. Он провел их под скрученной колонной, испещренной прожилками малахита, и тут впереди, в туманной мгле, они услышали тихий всплеск.

Аргелин застыл как вкопанный.

— Что, генерал, боишься воды? — прошептал Орфет.

Аргелин пропустил его слова мимо ушей. Вглядевшись в скрытого под маской проводника, спросил:

— Что это еще за ловушка?

— Никакой ловушки, господин. Вы должны переправиться через реку. Каждый должен. — Не дожидаясь ответа, он пошел дальше. Мирани следовала за ним. Через три шага туманная дымка расступилась и развеялась, и шакалья маска обернулась к ней. — Не прикасайтесь к воде, если не хотите всё забыть, — проговорил он серебристым, звенящим голосом. — Это — река забвения. Она унесет все ваши боли и горести, любовь и желания, радость и вдохновение.

Перед ними расстилалось широкое алое море. Сначала Мирани испуганно отшатнулась — ей показалось, что в реке течет кровь. Потом, приглядевшись, она поняла, что поверхность воды устлана толстым ковром маковых лепестков. В воздухе витал сладковатый опиумный аромат. У Мирани закружилась голова.

Ей придало сил недовольное ворчание Орфета:

— И как же мы будем переправляться? Вброд?

— У вас будет лодка.

— Не вижу.

— Он придет. Приготовьте плату. Это единственный путь в страну мертвых, музыкант.

Орфет нахмурился, и вдруг Алексос воскликнул:

— Смотри, Орфет! Вон там!

Сквозь туман приближалась лодка. Черная, с высоко поднятым носом, украшенным резной фигурой змеи с глазами из халцедона. Посреди лодки, спиной к ним, сидел на веслах единственный гребец. Весла размеренно погружались в алые лепестки, поднимались, роняя в скрытую под цветами черную воду мелкие капли.

Шакалолицый проводник отступил в тень.

— Я вернусь, когда буду нужен, — сказал он.

— Погоди! — Аргелин хотел схватить его, но перчатка генерала скользнула по гладкому камню, стиснула колонну из шершавого гранита, поблескивающего вкраплениями кварца. Аргелин выругался, огляделся по сторонам, но странный незнакомец исчез.

К нему подошел Орфет.

— Привыкай, генерал. В этой стране не все будут плясать под твою дудку.

Аргелин оттолкнул его с дороги, вышел на берег и встал рядом с Мирани, глядя, как приближается черная лодка. Вода у его ног то поднималась, то отступала, оставляя помятые лепестки. Он опустил глаза и отступил на шаг.

— Лучше бы вы дали этой воде коснуться вас, — тихо проговорила Мирани. — Тогда бы вы забыли ее.

Ответил он не сразу. Молча стоял, глядя вдаль, и в темных глазах сквозила боль, о глубине которой Мирани могла только догадываться. Потом посмотрел на нее таким взглядом, что она невольно отшатнулась.

— Никакая сила во вселенной не заставит меня сделать это, — сказал он.

Вдруг послышался вскрик Алексоса. Он сел на каменистый берег, зажал рот руками и тихо всхлипывал.

— Архон! — присел возле него Орфет. — Что с тобой? Что случилось?

— Это же я, Орфет. Это я.

Гребец на веслах обернулся к ним, помахал, и Мирани ахнула. Киль лодки с неожиданной силой выехал на берег. Древнее черное дерево растрескалось, на носу посверкивал громадный зеленый глаз. Гребец отложил весла, встал, с трудом разогнувшись, перелез через сиденья. Потом соскочил на берег и приветственно раскинул руки.

— Мой дорогой Орфет! Какая чудесная встреча!

— Архон? — На миг Орфет потерял дар речи. Старик схватил его, расцеловал в обе щеки, радостно улыбнулся гостям.