Бальсавар покачал головой.

— Вы наверняка помните, что написал по этому поводу Марк Твен?

«Опять Марк Твен», — раздраженно подумал Джейк.

— Что-то вроде: «Слухи о моей смерти сильно преувеличены». — Он вдруг вспомнил о предисловии Марка Твена, где говорилось о словах из могилы.

— Верно. Такие слова есть в его автобиографии.

— Твен так сказал? — не удержалась Мелисса, хотя ей не хотелось задавать этот вопрос.

— Нечто похожее относится и к Марло. Он только считался мертвым. Тут есть различие. И немалое.

Мелисса нетерпеливо тряхнула головой.

— Я так не думаю. Мертвый — значит мертв. Марло умер. И точка. Он написал «Фауста», «Тамерлана» и несколько других пьес, за которые получил заслуженное уважение. Потом он умер. Конец истории.

— Нет, — возразил Сунир. — Я убежден, что это только начало. — Он посмотрел на почти опустевшее церковное кладбище, приблизился к Джейку и Мелиссе и заговорил со всевозрастающим возбуждением: — Вам известно, что его обвинили в мошенничестве и других преступлениях, в результате чего он остался на задворках литературной истории. Вы никогда не спрашивали себя почему?

— Возможно, потому что он был мошенником?

— Как тамплиеры? Или салемские ведьмы? Или фалуньгун,[44]или лидеры рабочего движения в Америке в девятнадцатом веке, или евреи в Германии? Они тоже считались мошенниками и преступниками.

Мелисса снова покачала головой.

— И вы утверждаете, что Марло жил после тысяча пятьсот девяносто третьего года и каким-то образом написал все пьесы, которые потом присвоил себе Шекспир, но никому об этом не сказал? Почему?

— Потому что Марло не мог заявить о своем авторстве — ведь его считали умершим.

— Иными словами, вы утверждаете, что Марло и был тем самым поэтом в изгнании.

— Да!

— И какие у вас есть основания для такой теории? — спросил Джейк.

— Я уверен, что Льюис думал так же. — Сунир посмотрел на них своими серьезными карими глазами, умоляя их ему поверить. — Вы и сами знаете, что Шекспир ничего не мог написать в принципе, не говоря уже о таких великих пьесах и стихах.

— Ну, пока я не готов зайти так далеко, но согласен с серьезными доводами, которые приводили Твен и Грин, — признал Джейк. — Но почему именно Марло?

— Вы согласны, что автором не мог быть Оксфорд?

— Да, я готов с этим согласиться.

— А кто еще остается? Бэкон? Как и у Оксфорда, у него не было оснований скрываться. Я изучал его поэзию. Прежде всего, он очень многословен. Да и где бы он взял время? Нет, это не Бэкон, а Марло. Он подходит со всех точек зрения.

— Если не считать того, что он слишком рано умер, — фыркнула Мелисса.

Сунир бросил взгляд через плечо Джейка, и его глаза широко раскрылись.

— Он все еще здесь, — прошептал он. — Ваш Наблюдатель. Я думаю, нам нужно уходить.

Джейк согласился. Толпа уже успела разойтись. Профессора и студенты покидали кладбище, некоторые из них смотрели на троицу с откровенной неприязнью. Несчастные родители Льюиса шли в сопровождении священника, который им что-то говорил, и Джейк решил, что не стоит их прерывать словами соболезнования. Льюис был его другом, но его родители даже не подозревали о существовании Джейка.

Они направились к выходу и принялись искать такси, что оказалось не таким простым делом в этой части города.

— Пожалуй, — сказал Джейк, — пришло время нанести еще один визит моему другу мистеру Блоджетту.

— Это тот, у которого книжный магазин? — спросил Сунир. — Я о нем слышал.

— Да. Я бы хотел заняться изучением творчества и жизни мистера Марло.

— Могу лишь повторить, — проворчала Мелисса. — Ты зря потратишь время.

Они вышли на улицу перед церковью, когда Джейк посмотрел налево и заметил черную машину, которая медленно двигалась к ним. Он уже видел эту машину прежде. Джейк огляделся и увидел неподалеку такси, стоявшее на стоянке. Очевидно, водитель надеялся, что кто-то из пришедших на похороны захочет воспользоваться его услугами. Джейк помахал ему рукой.

— Поехали! — сказал Джейк, когда они устроились на заднем сиденье. — И постарайтесь уйти от черной машины, которая сейчас позади нас.

— Да, конечно! — ухмыльнулся водитель. — Я хорошо знаю свое дело.

Он был африканцем или караибом, вероятно, ему не раз приходилось выполнять подобные просьбы в этом районе. Он нажал на газ, и все трое пассажиров упали на спинку сидений. Гонка началась.

— После того как избавимся от них, поезжайте на Денмарк-стрит, Блумсбери, — крикнул Джейк водителю и посмотрел на Сунира. — Получится?

— Все хорошо, никаких проблем, — с веселой улыбкой заверил его водитель.

Сунир кивнул. Они испуганно жались друг к другу, пока такси мчалось по улицам Лондона, срезало углы, один раз проскочило перекресток на красный свет, увильнуло в последний момент от автобуса, нарушив такое количество правил, что водителя могли вполне за это депортировать или посадить в тюрьму.

Пока они неслись по городу, Джейк взглянул на Мелиссу — интересно, о чем она сейчас думает? Она отвернулась. Он посмотрел мимо нее, и кровь застыла у него в жилах.

Черная машина катилась по соседней полосе. Сунир также увидел преследователей.

— Нам надо раз делиться, — предложил он. — Водитель, выпустите меня возле станции метро, вон там, впереди. Туда они не смогут последовать за мной. А что касается вас…

— Не беспокойтесь, — сказал Джейк. — Они уже знают, где мы живем.

Он попытался не смотреть Мелиссе в глаза, но у него ничего не получилось. Джейк почувствовал укор совести.

— Возможно, тебе пора возвращаться в Беркли, — сказал он.

— Нет, — заявила Мелисса, ткнув его в плечо. — Ты меня ужасно разозлил.

Водителю наконец удалось уйти от преследователя, проехав на красный свет под прикрытием автобуса, и они благополучно добрались до Денмарк-стрит, а черная машина исчезла. Пока они расплачивались, Джейк не заметил ничего подозрительного вокруг. Они быстро вышли из такси и поспешили к дому.

Игра в кошки-мышки будет продолжаться, если только Джейк правильно понял ее суть. Все это ему не нравилось, но он ничего не мог изменить. Он обращался в полицию, но там ему не сказали ничего вразумительного.

Наживайся тайком, не мели языком…

У. Шекспир. Король Лир

(Перевод Б. Пастернака)