– Я не собираюсь тебя шантажировать. – Парень подождал, пока я снова повернусь к нему лицом, и посмотрел на меня из-под светлых ресниц. – Я хочу подкупить тебя.

Мои брови взметнулись вверх.

– Что?

Он засмеялся.

– Не смотри на меня так. Ты же не думаешь, что только у тебя есть секреты?

Я снова сосредоточилась на дороге.

– Чем ты хочешь меня подкупить? – недоверчиво поинтересовалась я. – И по какой причине?

– Я ничего не расскажу Нерону о твоих экскурсиях – а поверь мне, они его очень заинтересуют. При условии, что буду сопровождать тебя в будущем.

Мои глаза широко распахнулись. К этой минуте я по-настоящему начала задаваться вопросом, кто сегодняшним утром подменил моего похитителя. Как, черт возьми, это совпадало с его вчерашней реакцией, когда он вытащил меня из леса? И как, скажите пожалуйста, брать его с собой на встречи с друзьями Эви?

– Что ты хочешь взамен? – осторожно осведомилась я, давая себе время подумать.

– Ты никому не расскажешь о нашей дополнительной остановке.

Я удивленно нахмурилась.

– Как я это сделаю, если ты сам позвонил Нерону, и эта Джонсон обязательно расскажет ему, как все было… И кроме того, ничего такого ведь не случилось.

– Я не имею в виду последний случай. Мы остановимся в Уэтерби.

Уилл пялился в окно и, еще раз посмотрев в ту сторону, я заметила тонкие волоски на его шее. Парень барабанил пальцами по оконному стеклу в такт дождю. И тут до меня дошло. Ситуация изменилась. У него имелось кое-что на меня, а взамен у меня имелось кое-что на него.

Любопытство переполняло меня.

– Что там, в Уэтерби?

Его пальцы остановились, он медленно повернулся ко мне и бросил странный взгляд.

– Моя семья.

Квартира находилась в шестиэтажном доме, в самом неприглядном районе, который я когда-либо видела. Фасад блестел в слабом свете уличных фонарей, половина из которых лишь жалко мерцала, а вторая была серой и такой заляпанной, что один взгляд на них вызывал опасения, что они в любой момент потухнут.

По необъяснимым причинам я чувствовала себя вполне бодрой, хотя светящиеся цифры на телефоне Уилла показывали чуть больше половины второго. Он и правда последние несколько часов позволял мне вести машину, и даже ненадолго задремал. Его веки трепетали, и Уилл несколько раз вздрогнул, когда на улице особенно сильно громыхало или когда я проезжала по кочкам. Каждый раз, стоило мне заметить, что его голова падает на плечо или веки беспокойно подергиваются, мой желудок болезненно сжимался. Я понятия не имела почему, и не особо хотелось анализировать подобную чушь, поэтому в какой-то момент просто стала смотреть на дорогу. Мы мало говорили с тех пор, как он сказал, что собирается навестить свою семью. Я не знала, из-за его усталости ли это или из-за того, что у меня просто не нашлось слов. Сегодня слишком много произошло, и мне требовалось время, чтобы переварить хотя бы половину. Время, которое, судя по всему, у меня появится еще не скоро.

Я нерешительно шагнула к Уиллу.

– Хочешь, чтобы я подождала снаружи? – прошептала я. На абсолютно пустынной улице раздавался лишь отдаленный собачий лай, и больше не слышалось ни звука.

Он посмотрел на меня сонными глазами и нахмурился, словно не понимая, о чем я говорю.

– Что?.. – рассеянно пробормотал Уилл. Потом покачал головой: – Нет, нет, я не оставлю тебя здесь одну.

Он вытащил звенящую связку ключей, повозился с ней какое-то время и вставил ключ в скважину. Когда замок щелкнул, широко распахнул дверь и нащупал мое бедро, чтобы осторожно втолкнуть меня внутрь. Прикосновение показалось мне настолько безотчетным и привычным, что я вздрогнула.

Мы вошли в коридор, и деревянные половицы заскрипели под нашими шагами. Я вдохнула спертый воздух, а Уилл, видимо, искал выключатель.

Я видела в полумраке, как он на ощупь шарил по стене, пока тихонько не выругался.

– Конечно, он сломан… конечно.

От горечи в его тоне я насторожилась, и от усталости не осталось и следа.

– Держись за меня, ладно? Следи, чтобы не споткнуться, здесь нет перил.

Уилл схватил меня за руку и повел вверх по ступенькам, что с каждым шагом стонали все сильнее. Нас поглотила темнота, и мне вдруг стало безразлично, что я должна ненавидеть парня, в этот момент я искренне радовалась близости и его прикосновению. Когда я в последний раз чувствовала себя настолько живой?

В памяти тут же всплыл ответ на этот вопрос. Правда, о которой мне не хотелось даже думать. Но она все равно безжалостным эхом отзывалась в голове.

Нийол. Я чувствовала себя так с Нийолом. Когда мы рука об руку выходили из клуба и поднимались на лифте в его квартиру. Двадцать два этажа его большой палец непрерывно гладил меня по тыльной стороне ладони… пока я не выдерживала и… стоп. Черт возьми.

Я покачала головой, чтобы прогнать образы из воспоминаний, и тут Уилл остановился.

– Киа? – прошептал он.

– Все хорошо, – выдохнула я в темноту.

Внезапно зажегся свет. Жестокий и такой же беспощадный, как моя память. Я зажмурилась.

– Извини, – пробормотал он. – Мы на месте.

Я моргнула и поняла, что он держит в руке телефон. Глаза медленно привыкли к освещению, и я выжидательно посмотрела на него.

– Ты должна знать… – внезапно начал Уилл, и я ощутила мягкое давление на пальцах. Парень стиснул их, будто нуждался в поддержке. – Она больна, так что если ты готова…

– Что?

Он резко отпустил мою руку и провел по волосам.

– Моя мать. Она больна, так что не пялься на нее, ладно?

– Л-ладно, – сконфуженно промямлила я, когда он отвернулся, чтобы открыть дверь.

Уилл включил верхний свет – единственную лампочку, которая оказалась и вполовину не такой яркой, как дисплей его телефона, и я переступила порог коридора шириной едва ли в метр. Первое, что заметила – это сладковато-свежий запах. Словно летний луг. Аромат резко контрастировал с остальной обстановкой: на стенах криво висели фотографии в рамках, каждое второе стекло которых треснуло или частично откололось. За исключением небольшого комода, настолько поцарапанного, что на первый взгляд подумалось, будто это задуманный узор, мебели здесь не было. На полу кое-как валялась обувь.

Пока я подыскивала слова, словно из ниоткуда возникла тень. И вдруг мрачность этого места бесследно исчезла. Появившийся человек едва задержался в коридоре, и с ликующим возгласом бросился в объятия Уилла. Девочка. Светленькая долговязая девочка с бледной кожей и ресницами, которые казались такими же прозрачными, как у моего инвента. Она выглядела слишком взрослой для ребенка и слишком молодой для подростка.