В июне 1853 года началась, затянувшаяся на три года, Русско-турецкая война. События поначалу развивались в пользу России: русские моряки уничтожили под Синопом флот Султана. И тут на помощь Турции к крымским берегам прибыли английский и французский флоты.

Двести сорок девять дней длилась поистине героическая оборона Севастополя.

И все же война была проиграна. Россия потеряла в боях более пятисот тысяч своих подданных и вынуждена была заключить кабальный для себя договор о мире, по которому ей запрещалось иметь на Черном море военный флот. Кроме того, она обязалась вернуть Турции южную часть Бесарабии и признавала протекторат победителей над Молдавией, Валахией и Сербией.

Экономически Россия в этой войне была полностью истощена и потеряла свой международный авторитет.

Потом были еще три Русско-турецкие войны 1787–1791, 1806–1812 и 1877–1878 годов. Все три кровавые и разорительные. Приобретения России были незначительны, потери огромны.

О Балканской войне 1877–1878 годов следует рассказать особо.

Балканские славяне делали неоднократные попытки освободиться от турецкого ига. Восстаниями были охвачены Болгария, Босния, Герцеговина. Зверства турок по отношению к восставшим княжествам отличались крайней свирепостью. Даже лидер либеральной партии, англичанин Гладстон, поддержал намерения России в ее желании защитить Балканские государства. Он выступил с заявлением, где сказал: нет ни одного преступника в европейских тюрьмах, ни одного людоеда на островах Южного океана, который бы не вскипел негодованием при рассказе о том, что совершается турками на Балканах.

Царь Александр Второй, не желая войны, все же подчинился настроению российского общества и в 1677 году вверг Россию в новую войну с турками.

Началась она с неудач. Страшное поражение под Плевной всколыхнуло Россию. Стали создаваться славянские комитеты. Они собирали средства на войну среди московского купечества, а также вербовали добровольцев и отправляли их на фронт. Закупленное в Германии оружие переправлялось к местам сражений. В самые лютые морозы шли жестокие бои под Шипкой. Фактически война была окончена. Русская армия приближалась к Мраморному морю. Путь на Константинополь был открыт.

И тут в войну вновь вступили англичане под предлогом защиты европейцев и их имущества.

Турки уже были готовы подписать Сан-Стефанский мирный договор, устанавливающий русские владения на всем Балканском полуострове, когда английский флот вышел к Принцевым островам.

Русские войска стояли у стен Константинополя-Царьграда, давней мечты не одного поколения славян. Они терпели холод и голод, их ряды косил тиф. Воевать с англичанами истощенная Россия уже не могла.

Болгария была расчленена на две части, хотя и обрела независимость в усеченной ее части. По настоянию англичан, Россия отказалась от всех своих притязаний на Балканском полуострове.

Общественный деятель и публицист Иван Аксаков назвал это соглашение «Позором России». «Русь-победительница сама добровольно разжаловала себя в побежденные», — написал он по этому поводу.

Вот, собственно, почти вся многолетняя история попыток России установить свою власть над Константинополем и проливами. Больше серьезных попыток она уже не предпринимала. Хотя мечта упрочить свое положение в Константинополе и проливах продолжала греть сердца русских политиков.

Проливы были крайне необходимы России. Она ежегодно вывозила пшеницы за рубеж больше, чем вместе взятые Аргентина и Америка. А могла вывозить еще больше, если бы владела проливами. Но турки часто закрывали их, иногда надолго. В 1912–1913 годах, во время итало-турецкой войны, проливы были полностью закрыты для судоходства едва ли не на два года. Россия несла громадные убытки. Пшеница была тем главным богатством, торгуя которым она относительно безбедно жила. И перебои в торговле тяжело сказывались на ее экономике.

В российском обществе стали вновь зреть мысли об овладении проливами. Памятуя о прежних неудачах, слабовольный и нерешительный Николай Второй не хотел начинать войну. Он ждал случая, крупного европейского потрясения. Предвестники такой грозы не первый год парили в европейском воздухе.

28 июня 1914 года в Сараево был убит наследник австро-венгерского престола, эрцгерцог Франц Фердинанд. Австрия и Германия использовали этот случай для развязывания Первой мировой войны.

— Дальше я не стану рассказывать. О Великой войне четырнадцатого вы сами можете писать учебники, — сказал Котляревскй Врангелю, Кутепову и Витковскому, заканчивая свое повествование. — Но прошу заметить, что и в этой войне Россию по-прежнему, как и века назад, грела мечта о проливах, — он указал взглядом на хлюпающую внизу под их ногами воду.

И все трое одновременно поглядели на уплывающее вдаль подернутое мелкой рябью широкое водное пространство, чужое и неприветливое под этим низким, моросящим скучным дождем, небом.

— Насмешка судьбы! — задумчиво сказал Котляревский. — Мы веками стремились бросить якоря своих судов в этих проливах. И вот круг замкнулся! Сатана корчит рожи и показывает нам свой мерзкий язык!

Не в этом качестве мечтали мы прийти сюда. Не изгнанниками, а завоевателями, хозяевами. Интересно бы узнать, какому остроумному садисту пришла в голову мысль разместить здесь нашу армию? Эдакий новогодний подарок пьяного Санта-Клауса. Мечтали? Получите!

Наступило молчание, видимо, каждый по-своему осмысливал все услышанное. Эту тишину вновь нарушил Котляревский:

— И заметьте: все повторяется. «Первый Рим». Рождение Империи. Укрепление. Несметные богатства. А дальше — коррупция, воровство, бессмысленное и бесцельное проматывание награбленного и нажитого. И, как следствие, распад Империи. Конец. «Второй Рим», он же Византия. Все то же самое. Московская Русь, затем Российская империя. Опять примерно все то же. Рождение Московского государства. За пятьсот лет оно становится огромной Российской империей, от Балтики до Чукотки. Несметные богатства: золото хлеб, рыба, нефть. А дальше: вырождение правящего класса и, как конечный итог, революция. Разве приход большевиков не является концом Российской империи?

— Не торопитесь, Николай Михайлович! Она еще не погибла! — не согласился Врангель. — Есть мы. И мы вернемся. Поверьте, мы сумеем извлечь уроки из всемирной истории.

— Как бы мне хотелось в это верить, — вздохнул Котляревский.

— Поймите, власть взяли рабы. У них нет опыта управления государством. Они не сумеют удержать ее в руках и будут вынуждены отдать власть нам. А уж мы, наученные горьким опытом, сумеем вернуть России уважение к ней, ее богатства и ее славу.

— Если бы не верил в это, я не был бы с вами.

— Ну, хорошо! Не хотелось бы, но давайте проанализируем самый худший вариант, — вступил в разговор Витковский. — Что дальше? Если не большевики, то кто?

— Да господи! Вон их сколько, с вожделением глядящих на наши просторы! — с горячностью воскликнул Котляревский. — За полсотни лет раздербанят Россию на мелкие кусочки. На те крохотные лоскуточки, с которых начиналась Московская Русь. И это еще не самый худший вариант. Но я умолкаю. Не хочу быть пророком, — и затем добавил: — Но на душе почему-то очень скверно.