— А куда же подевались все эти эсминцы и транспорты? — услышала Салли вопрос Наоми. — Когда опасности нет, они постоянно вертятся поблизости.

— Наверное, боятся подойти. Подводной лодки боятся, — высказал предположение сержант.

— Терпение, — четко и раздельно произнесла Митчи. — У нас есть вода на этом нашем плоту, сестра Дьюренс?

— Нет, — призналась Наоми.

Было видно, что Митчи всеми силами пытается одолеть ужасную боль.

— Ну, — ответила Митчи, — разве мог кто-нибудь подумать…

Наоми, перегнувшись через край плота, прошептала Салли:

— Может, я лучше займу твое место, а ты мое?

— Нет, мне и здесь нормально, — солгала Салли.

Ей меньше всего хотелось оказаться лицом к лицу с муками Митчи и невозможностью избавить ее от них.

— Вот уж не знаю, выдержу ли я все это, не показав миру свою жирную задницу, — проговорила Онора.

Сержант рассмеялся, но скабрезности в его смехе не чувствовалось. Другой солдат, тот, что пытался вызволить этого мальчишку, то есть те, кто был на плоту с самого начала, молчали, будто язык проглотив.

Через какое-то время Наоми, вновь нагнувшись к Салли, доложила ей, что тазовая кость у Митчи цела. А вот верхняя часть бедренной кости — сплошная безнадега. На обеих ногах — фрагментарные переломы. На одну ногу она наложила жгут из солдатского ремня, а на вторую — из собственной блузы.

Салли прижалась лбом к черной резине плота, а Наоми попыталась приподнять Неттис, на которой не было даже спасательного пояса. Неттис оказалась легкой, приподнять ее труда не составило, и на удивление гибкой. Сержант помогать не стал, но отнюдь не из злого умысла. После долгих будней помыкания людьми он, по-видимому, решил устраниться от всякого рода распоряжений и посему помалкивал. Энергичность первых минут на плоту сменилась полнейшим равнодушием. Его полномочия вдруг испарились, их место заняла пустота.

Стоило Неттис оказаться на плоту, а Салли — в одиночестве, как вода вдруг показалась чуть ли не ледяной. Странно как-то. Но была вероятность, что, как только эта малышка окажется на плоту, она тут же обрушит на всех ледяной холод глубин, в которых ей выпало оказаться. Если вспомнить пляжи детства, едва ты замерзала, стоило лишь крикнуть старшей сестре или Макалистеру: «Мне холодно!» — и все. Тебя тут же вытаскивали из воды под медвяно-золотистые лучи ласкового солнышка. И Салли до сих пор считала, что так будет всегда. Но теперь посиневшие от холода губы Оноры, в которых будто в зеркале отражался и холод, который испытывала Салли, говорили как раз об обратном. Один из солдат вдруг хрипло запел:

Слава богу, на дальнем конце плота кто-то выкрикнул:

— На кой нам эта папистская дребедень!

Эннискилленские стрелки были родом из Ирландии — ныне разделенной, однако морские глубины готовы были принять всех ирландцев без разбору.

Салли была не в состоянии перестать чувствовать холод. Он казался ей частью ее самой. Мысль, что она сама превратилась в холод, ее потрясла. Ей показалось, что ее жутким образом надули — заставили испытать, насколько холодным может быть Средиземное море в середине лета. Лучше уж молчать, ни слова не говорить об этом. И не думать, что если она заберется на плот, станет лучше. Салли не сомневалась, что у нее не хватит сил вскарабкаться туда, там уж не до тепла будет.

— Мы все пока еще здесь? — решила проверить Наоми.

Она оглядывала горизонт. Разумеется, обшарила взглядом все четыре стороны света. Она — главная. Самая главная. Сколько же на плоту? Ах да, пятеро симпатичных солдатиков и матрос в придачу. Ну, так как? Держимся? Что ж вы так приуныли, ребята?

Тупее и придумать трудно — это войсковое выражение «Что же вы приуныли, ребятки?». Как не приуныть, если нас собрались скормить пушкам?

Двое в конце концов отозвались.

— У нас тут заседание комитета по вопросу уныния, сестрица.

Убогие попытки самоиронии.

— Вам и чай подавали, мисс? А когда сразимся в шаффлборд?

На воде показался медный бак непонятного назначения. Куб со стороной примерно в ярд. С ручками по бокам, больше похожими на короткие перила, за которые держались двое, оба в спасательных жилетах.

Одним оказался сержант Кирнан, а другого Салли не раз видела, но знала только в лицо. Оба с помощью перилок кое-как поддерживали плавсредство в состоянии не совсем устойчивого равновесия.

Онора окликнула их. Видимо, ей было приятно поплакаться самой, а не через посредников.

— Ничего похожего на то, о чем вы нам рассказывали, сержант Кирнан. Я имею в виду всю эту греческую чепуху. Такую холодину в Клифтон-Гарденс отроду не встречала!

И Кирнан улыбнулся! Ни больше ни меньше.

— Ну, так поругайте меня, сестра, — предложил он. — Злость придает сил!

Появление Кирнана оживило пейзаж. С ним пожаловала и надежда на лучшее. Даже вода, казалось, на полградуса потеплела.

Он поинтересовался, кто на плоту, Наоми перечислила. Двое раненых военных. И сестра Неттис. И еще трое наших солдат.

Наоми, которую Салли не могла видеть с воды, представила Кирнану список спасавшихся. Сама она наверняка занималась солдатом с осколочным ранением в голову.

— Этот молодой парень… Кажется, он умер.

Сержант, приподнявшись, резко повернулся. Он явно не хотел в это верить.

— Мисс, вы не ошиблись? — спросил он, и в голосе явно послышалась угроза.

— Сами проверьте пульс, — предложила Наоми. — Пульса нет.

— О, Джеми, — пробормотал сержант, убедившись в правоте слов медсестры. — О, Джеми!

— Его надо опустить в воду, — посоветовал Кирнан. — Мне так кажется.

— Да, — поддержала Наоми. — Только я сначала сниму с него спасательный жилет.

— «Он примет смерть победителя», — торжественно и скорбно проговорил сержант, — «и Господь Бог утрет слезы наши…» Это же мой племянник.

— И как мне поступить? — спросила Наоми.

— Опустите его в воду, — обреченно согласился сержант.

Было слышно, как Наоми и, вероятно, сержант возятся с умершим. Наоми убеждала сержанта помочь ей перевалить тело через край плота. Тело молодого человека, а лица не было — его снес осколок металлической палубы. И Наоми, и сержант считали, что его нельзя просто бросить в воду как мешок, и находившиеся на плоту солдаты помогли бережно опустить тело в воду. Несколько утешительных секунд тело держалось в воде почти вертикально с разведенными в стороны руками, лицом вниз. Через некоторое время оно стало погружаться и вскоре совсем исчезло из виду. Наоми и Кернан о чем-то говорили. Оцепеневший разум Салли не позволял ей вслушиваться в разговор. На плот тем временем подняли находившегося в полубредовом состоянии молодого человека, Кирнан и его помощник, оставив свой плавучий медный куб, уцепились за боковые канаты плота.