Выражение лица Санни смягчилось, в ее светло-зеленых глазах засияла нежность.

— Что ты сказал?

— Что у Лазаруса будет преимущество надо мной…

Она помотала головой:

— Нет, другое.

От волнения у Джейкоба пересохло во рту.

— Я люблю тебя, Санни. Люблю безгранично, даже безумно. Люблю больше жизни. Поэтому мне так дорога твоя безопасность.

Санни смотрела на него широко раскрытыми светящимися от радости глазами.

— Джейкоб, милый.

Он торопливо, чтобы не дать ей говорить, продолжил:

— Нам совсем не обязательно быть вместе. Уж если ты меня ненавидишь. Но мне хочется тебя обезопасить. Затем я мог бы вернуться в город, чтобы окончательно разобраться с Лазарусом.

— Поцелуй меня, Джейкоб.

Он застыл, словно не веря собственным ушам. Санни ласково прикоснулась руками к его щекам и притянула к себе. От ее теплого дыхания, от глубины ее сияющих глаз у него кружилась голова. Если бы только можно было остановить это мгновение или хотя бы продлить его чуть подольше.

Как только их губы встретились, глаза Санни закрылись от блаженства. Поцелуй вышел страстным и вместе с тем нежным, от возбуждения у Джейкоба выступили клыки. Язык Санни натолкнулся на их острые концы, она застонала и откинулась назад.

— Ты можешь заниматься любовью, как это делают люди?

Подобная откровенность одновременно смутила и подхлестнула Джейкоба. Горячее, страстное желание доказать ей свою любовь завладело им целиком, он словно опять стал наивным неопытным мальчишкой, охваченным первой юношеской любовью.

— С тех пор как стал вампиром, я не занимался любовью, но знаю, что нам это разрешено.

Брови Санни от удивления поползли вверх.

— Неужели ты не занимался любовью с начала восемнадцатого века?

Ее вопрос раздосадовал его.

— Не вижу в этом ничего смешного.

— Нет-нет, я не смеюсь, просто очень удивлена. Ты такой привлекательный, наверняка женщины вешались тебе на шею пачками. Как ты мог удержаться от соблазна? Невероятно!

— Просто я никого из них не любил.

Лукавая недоверчивая улыбка скользнула по ее губам. Заметив это, Джейкоб взорвался от возмущения:

— Да, я не священник и не евнух. Я спал с женщинами, но так, как это делают вампиры. Можешь поверить, это тоже доставляет наслаждение.

Санни согласно кивнула:

— Не сомневаюсь.

— Что касается любви в привычном для людей понимании, то в этом не было никакой необходимости.

Не говоря больше ни слова, Санни начала расстегивать ему рубашку.

— Зато теперь в этом есть необходимость.

— Погоди, ты же еще не поправилась?

— Ты можешь быть нежным?

— Я буду вести себя так, как ты захочешь.

Санни опустила ноги на пол.

— Прости, только не воспринимай это неправильно. Мне надо принять душ. Я кажусь себе невероятно грязной.

Джейкоб донес Санни на руках до ванной, открыл душ и принялся аккуратно снимать с нее грязную и порванную одежду. Когда дело дошло до нижнего белья и он увидел ее обнаженную грудь, от волнения у него прервалось дыхание. Никогда раньше Джейкоб не видел ничего более возбуждающего, более волнительного и пленительного. Его мужское достоинство тут же заявило о себе. Краска бросилась ему в лицо, едва он заметил, с каким откровенным восхищением она смотрит на его брюки.

— Как это приятно, ты так мило краснеешь, — заметила Санни.

— Это все из-за горячей воды. — Джейкоб попытался скрыть свое смущение. Ванная комната действительно наполнилась паром, в клубах которого теплая и розовая кожа Санни казалась еще соблазнительнее.

— Встань вместе со мной под душ.

Между ее словами и моментом, когда они оба, обнаженные, очутились в душевой кабине, прошел всего миг. Теперь их разделяло одно лишь дыхание. Их тела, омываемые теплой водой, соприкасались между собой. Джейкоб намылил ее спину, грудь, живот, с наслаждением водя рукой по ее восхитительным выпуклостям. Санни прижалась к нему, чтобы опять поцеловать его. Он склонился над ней, ведь Санни была низкого роста, и, обхватив за бедра, приподнял. Ее ноги крепко обвились вокруг его ягодиц. Нежное, жаркое женское тело прижималось к его мужскому достоинству, и эта близость сводила Джейкоба с ума. Горячие, качающиеся волны хлынули на него, разом затопляя сознание, и взвились вверх странными вертящимися кругами. Санни извивалась, прижимаясь к нему, и, судя по ее сладострастным стонам, испытывала не меньшее возбуждение, чем он.

— Джейкоб, возьми меня. Чего ты медлишь?

Его не пришлось просить об этом дважды. И он и она уже были готовы соединиться. Он вошел в нее плавно и нежно, дюйм за дюймом, и результаты их соития оказались такими захватывающими и потрясающими, что для них обоих это стало полной неожиданностью. Содрогаясь всем телом, она запрокинула голову назад и закричала от безграничного наслаждения. Из горла Джейкоба вырывались не менее сладострастные стенания, он даже не подозревал, что способен на такое. Он плотно прижал рот к ее нежной шее, и выступившие клыки впились в кожу девушки. Ему нестерпимо захотелось крови.

— Давай… сделай это, — задыхаясь от чувственного восторга, шепнула Санни, словно прочитав его мысли, и прижалась к его груди. — Я хочу, чтобы ты выпил моей крови.

Джейкоба не надо было уговаривать. Клыки пронзили ее кожу, и через мгновение их обоих одновременно охватило настоящее исступление и наивысшее наслаждение, которое превосходило по силе и яркости любые, какие только могут быть плотские удовольствия. Последние содрогания пробежали по телу Санни. Когда она затихла, Джейкоб облизал языком ранки на ее шее, и они тотчас же зажили. Приподняв ее подбородок, он откинул намокшие волосы с ее лица.

— Тебе хорошо? — спросил он.

— Не то слово, — тихо прошептала она в ответ.

Они лежали на кровати, голова Санни покоилась на груди Джейкоба. Сердце Джейкоба билось ровно и гулко, она прислушивалась к его биению и пыталась разобраться в своих мыслях и переживаниях, раздумывая о том, какое будущее их ждет. Она смотрела на их переплетенные руки и пальцы и с удивлением заметила, какая сморщенная кожа у нее, и какая гладкая и блестящая у него.

— Мне надо кое в чем тебе признаться, — тихо начал Джейкоб. Он ласково приподнял ее и посадил рядом с собой. — Я наблюдаю за тобой очень долго. Это началось еще до того, как умерла твоя мать.

Санни закивала головой:

— Понятно. Это несколько осложняет наши отношения, ведь ты знал меня, когда я была еще ребенком. Но поскольку тогда я вообще не знала тебя, то уже не так неловко.