— Женщина, это хирургическое отделение! Все подлецы и язвенники в «гастре». Вам выше, — мрачно смотрела на нее Ника.

— Я — графиня Белевская Елена! — Заносчиво окинула ее взглядом блондинка. — Где Самойлов?

— Паспорт. — Поиграв желваками, произнесла Еремеева.

— Вот. — Ткнули в ее сторону алым прямоугольником.

— Я, правда, все равно не пущу, — задумчиво принялась листать книжку Ника. — Но уж очень интересно…

Штамп. Имя… Вот ссу-у-по-о-ста-ат…

— Вы не понимаете! — Вспылила Белевская. — Этот подлец посмел без моего согласия вписать себя в мои мужья!

— Да? Ну, слава Богу, — выдохнула счастливо Ника.

— Что?! У меня срывается свадьба, это скандал! Родня моего мужа не потерпит такого оскорбления! Вся моя жизнь под угрозой!!

— А вам этот чем не подошел? — Вкрадчиво уточнила принцесса. — Мне из женского любопытства, вы уж простите. — Деликатно потупила она глазки.

— Я вижу семейное счастье с достойным человеком. — Вздернула Белевская носик. — Мой будущий муж — из семьи двоюродного дяди главы клана Юсуповых.

— А-а-а… — С уважением протянула Елизавета.

А Елена посмотрела на нее со значением.

— А вот психиатрии в здании нет, — меланхолично произнесла Ника.

Но Белевская демонстративно ее проигнорировала, найдя собеседницу в более импозантно выглядевшей Елизавете.

— А мы с вами не знакомы? — Задумчиво нахмурила Елена лобик.

— Это вряд ли, — мягко ответили ей.

— Мне кажется знакомым ваше лицо.

— Это может быть, — покладисто согласилась принцесса.

— А я, смотрю, не всех к родным пускают, — заминая неловкость, выразила Белевская любопытство, посмотрев на вход. — Документы не взяли?

— Нет, это со мной. Мои свитские и охрана. К мужу пришла.

— Уважаемая, нижайше прошу прощения за бестактность, будет ли мне позволено узнать ваше имя. — Мигом слетела всякая спесь с Елены, руки были немедленно сложены у живота, а голова наклонилась в легком поклоне.

— Отчего же нет? Принцесса Елизавета, из Рюриковичей.

— Ваше сиятельство, что за беда с вашим мужем?! — С искренним состраданием спросила та.

— Челюсть, перелом.

— Еще нога. — проскрипела Ника.

Занята она в процессе чужого разговора была тем, что, осененная догадкой, взяла уже свой паспорт и открыла на странице с семейным положением.

Мужем был указан «Самойлов Максим». Чернила выглядели подсохшими. Штамп — давнишним.

— Нога левая или правая? — Деловито уточнила Елена, с интересом заглядывая на страничку паспорта Ники — всего-то легонько встать на цыпочки.

Да так и замерла, читая.

— Интересно, в моем паспорте он тоже поставил отметку? — Задумчиво произнесла принцесса.

А взгляд Белевской, пока еще непонимающий и пытающийся осознать, изумленно перешел на нее.

— Когда ногу ломать буду, спрошу. — Медленно развернулась к двери Ника.

— Стойте… Вы — жена Максима? — Покачнувшись, неестественным голосом спросила у принцессы Белевская.

— Разумеется. Достойная партия с наследником Юсуповых.

Елена дрогнула, словно от удара.

— А вы… Госпожа, — обратилась бледная леди к Нике. — Я прошу прощения за бестактность. Вы — тоже его супруга?

— Ника ДеЛара. Достойная партия с наследником ДеЛара. — Не отказала себе Ника в язвительности, выплескивая закипающие эмоции в слова. — А сейчас извините, семейные дела.

— Стойте! — в отчаянии произнесла Елена.

— Что?!

— То есть, вы его бросаете?!

— Нет, просто сломаю ногу. Не бросаю. Мой муж, что хочу то и делаю. — Механически произнесла Ника, касаясь ладонью двери.

— Только правую не надо, — отчего-то поникла Белевская. — Она уже была сломана.

Столь же неотвратимо и мрачно Ника повернулась к ней.

— Но это не я! — Тут же с жаром заверили ее.

Ника отвернулась, резко открыла дверь палаты, зашла внутрь. Постояла там пару секунд и вернулась обратно.

— Сбежал.

— Ника… — Робко произнесла Белевская.

— Что у тебя еще?!

— У меня? К-коньяк, — выудила из маленькой сумочки двухсотграммовую бутылочку графиня.

— Дай сюда. — Забрала у нее алкоголь Ника.

— Где будем пить? — Вздохнув и уже никуда не торопясь спросила принцесса.

— На троих его будет мало. — Мрачно сказала ей ДеЛара, посмотрев в глаза, а потом переведя взгляд на Белевскую. — И на двоих — тоже мало… И я не про коньяк.

Бутылка была откинута в ближайшую урну.

— Тут режим. — Бросила им фразу Ника, удаляясь по коридору в сопровождении охранника.

— Я ее узнала, — изумленно шепнула Белевская. — Это ведь Еремеева Ника, из параллельного.

— Де Лара, — со скрипом и явной неохотой поправила ее принцесса.

Она видела перстень на безымянном пальце.

— Да какая разница?

— Разница в четыре сожженных города. — Развернулась от нее девушка, чтобы побыстрее вернуться к своей свите.

Холм темной земли среди занесенного снегом прямоугольной площадки, могильный крест без фотографии и имя на табличке с годами жизни. Обычное дело для бесплатного участка Алабушевского кладбища, нарезаемого городом под урны с прахом тем усопшим, кто остался без родственников или денег в последний миг.

Среди огромного поля, расчерченного дорогами на огромные квадраты, такие погребения выделены отдельно и возле них редко встретишь посетителя. Но напротив свежей могилы, еще парившей теплом земли, растапливающим приносимый сильными порывами ветра снег, был один такой.

Ссутулившийся старик, опирающийся на дорогую трость темного дерева, в распахнутом настежь сером пальто, с непокрытой головой — он смотрел на могильный крест с непониманием и болью. Его внучка, его кровь, его надежда, его гордость — мертва.

Ему сообщили это ранним утром, уведомив голосом, полным скорби, тут же предложив помощь с погребением. Он бросил трубку, послав к черту шутников. Но звонок повторился — уже от другого ритуального агентства, торгующего скорбью и сочувствием за огромные деньги. Потом звонили вновь. Приехали лично, настойчиво звоня в дверь, а, когда он отключил звонок — настойчиво стуча в нее. Кажется, их было несколько — и кто-то был бит на лестничной клетке и бежал, а кто-то остался караулить его, желая навязать свои услуги. Но, как оказалось, терял он время совершенно напрасно.