Ведь как действует настоящая группа захвата? Впереди бойца в окно, в форточку, в малейшую щель влетает светошумовая граната. Грохота и света от нее столько, что противник на время глохнет и слепнет. Пока он тычется в углы, как слепой щенок, его скручивают и надевают наручники.

Разумеется, так поступают не всегда. Например, морячков брали тихо. Контрразведчики не были уверены, что они и есть те самые террористы, на которых поставлена засада, и боялись нашуметь. А Блинков-младший, наоборот, хотел нашуметь. Он готов был потратить на это все деньги, которые копил на свой банк почти два года.

Блинков-младший дошел до киоска и всунул голову в окошечко.

– Что у вас погромче бабахает?

…Компания, которую близнецы Топтыгины сразу же обозвали общественной группой захвата, собралась под фонарем в парке.

Радистка Кэт приврал меньше, чем думал Блинков-младший. Он привел человек пятьдесят, в том числе команду академической лодки-восьмерки. Это были настоящие великаны. Даже близнецы Топтыгины разговаривали с ними снизу вверх.

Спортсмены есть спортсмены. Мускулов общественной группы захвата при справедливом дележе хватило бы на всю Митькину школу. Но самым ценным бойцом интернатовцы считали парня, который не выделялся ни ростом, ни мускулами, ни чем-нибудь еще, кроме ушей. Они были похожи на разварившиеся пельмени, эти уши. Даже на вид казались мягкими. Блинков-младший решил, что обладатель таких замечательных ушей – скорее всего, борец. Он тысячи раз выскальзывал из зажимов противника, а уши при этом цеплялись и в конце концов потеряли форму.

По лычкам на погонах борец узнал в Сереже старшего и подошел к нему. Он разговаривал, как взрослый, хотя был года на четыре младше морячка:

– Старшина, объясни, в чем дело. Ребята собрались ловить каких-то террористов. Я, конечно, не мог их бросить одних. Но почему такая самодеятельность? Что, в милицию нельзя позвонить?

– Милиции они не по зубам, – объяснил Блинков-младший.

Сережа молча кивнул на него, дескать, он здесь распоряжается, и Митек стал объяснять свой план. Он успел переодеться в джинсы и футболку, но следы нарисованных бровей домиком остались. Их не удалось отмыть ни пивом, ни слюнями. Борец поглядывал на них и улыбался, а потом задал вопрос, беспокоивший самого Блинкова-младшего:

– Много там террористов?

– Я видел троих, – сказал Митек, припомнив «рабочих», которые то и дело мелькали во дворе.

– И ты хочешь подставить ребят под пули? – в лоб спросил борец.

– Наоборот, я хочу, чтобы террористы не сделали ни одного выстрела. Сейчас нас человек шестьдесят, а после взрыва начнут выбегать соседи. И настоящая группа захвата должна подоспеть. Представляете, какая будет толпа?

– Думаешь, террористы побоятся стрелять?

– Уверен.

– Мне бы твою уверенность, – сомневался борец. – А ну как один из троих – дурак и рубанет из автомата?

Соученики Радистки Кэт давно обступили их и слушали.

– Нет, я не позволю им идти, – заключил борец.

– Алеша, извини, но лично я пойду, а то перестану себя уважать, – влез Радистка Кэт. – А если ты не позволишь, все равно пойду, но перестану уважать тебя.

Алеша зачем-то потрогал себя за пельменное ухо и хладнокровно заявил:

– Никуда ты не пойдешь. Я тебе сломаю руку, но спасу жизнь. Поумнеешь – спасибо скажешь.

– Ломай, – ответил Костя.

Тут один из великанов, гребцов восьмерки, встал рядом с Костей и тоже сказал:

– Ломай.

– А о нас ты подумал? Куда мы без загребного? – укоризненно заметил второй великан и встал рядом с ним. – И мне ломай!

– И мне!

– И мне!

– И мне!

Следующий союзник Радистки Кэт молча перешел на его сторону, и больше уже никто не говорил «И мне ломай». Просто спортсмены один за другим становиться рядом с Костей. Борец Алеша смотрел на них, терзая уши обеими руками, а потом тоже встал со всеми.

– Придурки! А если на самом деле получите травму?! – сказал он. – Спортивную карьеру готовы погубить неизвестно за кого… Он хоть парень-то неплохой?

– Полная дрянь, – ответил Радистка Кэт. – Но мы-то не дрянь!

И общественная группа захвата двинулась к Митькиному дому.

Бомбу Блинков-младший приготовил уже давно. Набил в один пакет все, что купил в киоске, и скрутил вместе фитильки, которые скрутились. У множества ракет, шутих, трещалок и прочей дребедени длины фитилей не хватило. Блинков-младший надеялся, что они как-нибудь сами подожгутся.

Толпа втянулась во двор, вошла в подъезд и начала рассредоточиваться. Половина поднялась этажом выше квартиры террористов, половина встала ниже, на третьем. А Блинков-младший с Радисткой Кэт и близнецами Топтыгиными отправились на чердак. В эту часть операции Митек посвятил только тех, без кого не мог обойтись.

– Покажи веревку, – потребовал у Радистки Кэт Топтыгин, который не-«турок».

Костя расстегнул сумку и показал:

– Это не веревки, а парашютные стропы.

Близнец на ходу вытащил из сумки кончик стропы, подергал, пытаясь разорвать, и с уважением заключил:

– Килограмм двести выдержит, а на вид не скажешь.

– Триста пятьдесят, – уточнил Костя.

– Я все равно разорву. Не один, так с Толиком. У нас становая сила под триста кило у каждого, – похвастался близнец. – А длины хватит?

– До земли хватит, – заверил Радистка Кэт. – Только здесь несколько кусков, связать надо.

– Молодец, что сам не стал связывать. Это капрон, он скользкий. Тут надо вязать морскими узлами, – сказал Топтыгин-«турок», тонко похвалив вроде бы Костю, а на самом деле себя.

И они завели разговор о силе, о морских узлах и о прочности парашютных строп, которая была совершенно не нужна Блинкову-младшему. Он хотел спустить на веревке всего-навсего пакет с бомбой.

Универсальная суворовская заколка легко справилась с замком на люке чердака. Темень там стояла чернильная. Но за время конспиративного житья в вагончике Блинков-младший привык обходиться почти без света. Когда глаза немного привыкли к темноте, он уверенно повел свою команду к чуть мерцающему грязному окошку.

На крышу вылезли втроем – Топтыгины и Блинков-младший. Радистку Кэт оставили в арьергарде, как деликатно выразился один из близнецов. Костя был нужен только как владелец веревки. Сунуть бомбу под нос террористам взялись морячки.

Не-«турок» лег на живот, подполз к краю крыши и, просунув голову между прутьями ограждения, заглянул вниз. Задача у него была непростая. Бомбу недостаточно просто спустить с чердака до четвертого этажа. На улице взрыв получится несильным. Топтыгин должен был раскачать пакет с бомбой, чтобы она, разбив стекло, влетела в окно террористам.