Усатый умчался, на ходу выкрикивая новые указания другим работникам и сетуя на то, что в этом месте собрались только придурки, которые ничего не понимают. А Барсу пришлось идти в торговый зал с ящиком. Тяжело не было. Он из принципа возникать стал.

— Ты бы потише был, малой, — сказал грузчик, когда они быстро расставляли бутылки. — Этот козлина злопамятный.

— Да пошел он…

Барс вдруг почувствовал на себе взгляд и увидел Оксану — жену Старика. Рядом с ней стояла Вера, его старшая дочь. А в специальной корзинке сидела младшая — Эмма. Она смотрела на Барса с улыбкой и махала ему. Узнала. Выросла немного, а волосы все такие же — беленькие. Заплетенные в два хвостика, и на каждом — заколочка в виде вишенки.

Барс улыбнулся ей против воли. А ведь не должен был. Она ему чужая. Они все ему чужие.

Оксана выбирала дорогой коньяк. Одна бутылка стоила, как последний айфон про макс.

— Так, папа вроде бы такой пьет, да? — спросила она у Веры, рассматривая этикетку.

— Вроде бы такой, — пожала та плечами. — Мам, да какая разница? Бери любой.

Вера была немного младше Барса и совсем на него не походила. Светлоглазая, светловолосая, с тонким одухотворенным лицом. Барс слышал, что Вера — художница. Старик как-то хвастался при нем по телефону своему корешу.

— Нужно не любой брать, а тот, который папа пьет, — отозвалась Оксана. — Мы ему должны угадить с подарком. Так, наверное, эту бутылку возьмем. И поедем за основным подарком в салон…

Договорить она не успела. Эмма весело закричала:

— Мама, мама, смотри, братик!

Оксана и Вера резко повернулись к Барсу. На лице жены Старика появилось замешательство. На лице Веры — отрешенность. Барс досадливо поморщился — не хотел, чтобы они видели его в спец форме грузчика. Доложат отцу, а ему это на фиг не надо.

— Дима? — недоверчиво спросила Оксана. — А ты что тут делаешь?

— Подработка, — одним словом ответил он.

Жена Старика огляделась по сторонам, чтобы убедиться — рядом никого нет. Никто не сможет подслушать их разговор или увидеть вместе.

— А отец знает? — спросила она.

— Без понятия.

— И кем ты работаешь? Грузчиком?

— Ага.

Во взгляде Оксаны появилось что-то среднее между непониманием и неодобрением.

— Тебе же отец деньги дает…

— А я не беру, — усмехнулся парень.

— Что же. Понятно. Мы пойдем, спешим очень. — Оксана положила бутылку в тележку и развернула ее. Эмма закапризничала. Ей хотелось к братику, но Оксана не разрешала. Сына мужа она боялась.

— Ты придешь на день рождения папы? — спросила Вера тихо.

— Нет. А надо? — на лице Барса появилась веселая улыбка, едва только он представил, в какой ярости будет Старик, когда он появится в крутом ресторане, который тот снимет для праздника. Глаза гореть алым станут, как у демона.

— Ты же его сын…

— Он так не думает.

Барс развернулся, но Вера окликнула его:

— Дим!

— Что?

— Подари папе что-нибудь. Он будет рад, — выдала Вера.

— Ты дура? — прямо спросил Барс.

— Нет, правда, я думаю, ему будет приятно…

— Вера, нам пора! — закричала Оксана, и девушка, тихо попрощавшись с Барсом, пошла следом за матерью. Эмма начала реветь — потому что ей не дали пообщаться с братиком.

Из зала Барс вернулся на склад, оттуда попал в раздевалку, переоделся, пошел за деньгами. Однако получил меньше, чем рассчитывал — почти в два раза. Из-за козла с сутенерскими усами, с которым он был слишком дерзким. Это так взбесило его, что он перед глазами появились алые всполохи. Был бы рядом этот козлина, Барс ему бы вмазал по лощеной морде. Два дня горбатился, чтобы получить как за один! Урод!

Разумеется, по морде ему Барс не вмазал, однако на парковке нашел его тачку и нацарапал проволокой «Козел». И только потом пошел домой, где его ждали Обед и Лорд. После прогулки с псом, Барс пошел к друзьям. Они втроем погнали гулять. Оказались неподалеку от школы.

— Что в школке было? — спросил Барс.

— Да ничего, — провел по коротко остриженным волосам Леха. — Хотя я себе девчулю нашел, которая мне с матешей помогать будет.

— Это как? — хмыкнул Барс, зная, что адекватная девчонка на такого, как Леха, не западет. У него всегда такой вид, будто он только из колонии вышел, хотя чел неплохой.

— Этот лошара ее защитил от местных петухов, — хмыкнул второй друг Барса — блондин по клике Вал. Вал — потому что Костя Валуев.

— Они к ней приставали? — нахмурился Барс. Он ненавидел, когда к девчонкам пристают. Насмотрелся, как бухие мужики к матери приставали. Его от этих мразей трясло просто.

— Чувак, вот знаешь, надо в беседе с дноклами сидеть, чтобы в курсе всего быть, — наставительно сказал Вал.

— Нафига мне беседа с дебилами? — пожал мощными плечами Барс.

— Во-во, — подхватил Леха. — Манал я всякую дичь читать про то, как много домашки училка задала.

Они оба вышли из всех бесед класса — и в соцсети, и в мессенджере. Им и слово никто не сказал. Боялись.

— Мне хватает читать родительский чат у малой, — продолжал Леха. У него была сестра — второклассница, которая училась в их же школе, только в корпусе для младших классов. Мать их одних воспитывала, все время на работе была, а он этот чат вместо нее читал. Барс его за это уважал.

— Короче, пацаны, у нас в классе крыса завелась. Новенькая, — начал Вал весело. — Власов стал к ней клеиться, а Малина взбесилась. Всех на нее натравила. Ну а потом новенькая всех подставила…

И он стал рассказывать обо всем, что произошло за последние два дня, пока Барса не было в школе. Он слушал молча, однако кровь внутри кипела. От одной только мысли, что синеглазку могут обижать, внутри все стягивало жгутом.

Барс ненавидел такое.

Ненавидел трусливых уродов, которые толпой идут на одного.

Хочешь разборок — давай один на один.

Барс вдруг представил, какие глаза были у Полины, когда ее объявили крысой. Ярость обожгла его будто огонь. Вал все говорил и говорил, а у Барса внутри каждая вена, каждая жила натягивалась все сильнее. Каждая его мышцы напряглась, ныла, требовала разрядки. Челюсти плотно сомкнулись.

Хотелось найти обидчиков синеглазки, и каждому от души вмазать. Твари.

— Короче, ее подружка защитила — Айдарова, с которой я сижу, — с уважением в голосе закончил рассказ Вала Леха. — Ну я и велел петухам от них отвалить. Достали. Че за цирк устроили, непонятно.

— Да зачем ты встрял, — поморщился Вал. — Если новенькая крыса — ее надо наказывать. Весь класс заложила. Дискача не будет. Мне в субботу придется территорию убирать. Дура, мать ее.